Мы хотели бы поделиться с нашими читателями грустным инсайтом — рассказами о том, что продавцы европейских брендов при всём желании не могут пока перейти на российские. По нашим данным, требовательный российский покупатель, увы, не готов менять подорожавшие (или исчезнувшие) итальянские и немецкие модели на отечественный высший модный класс.
Люди несколько десятилетий старались, устраивали свой бизнес, собирали клиентуру из обеспеченных модниц, а теперь вынуждены заниматься освобождением площадей. «Всё рушится, как карточный домик, — говорят они. — Кто-то пишет, что собирается делать свои модели — да нет комплектующих, адекватных российских модельеров и отсутствует материал».
«Моделей стало совсем мало, — делятся молодые предприниматели, съезжающие из помещения на Кузнецком мосту в Москве. — Распродаём остатки за полцены, что-то покупают перекупщики, а мы обанкротились: платить за аренду приходится 800 тысяч в месяц, а ассортимента осталось столько, что буквально нечем торговать».
«Наши ткани плохие, они то как стекло, то наполовину синтетика с вискозой, модели вычурные, с претензией, — говорит другая предпринимательница, перевозящая домой коробки оставшихся европейских вещей из закрывающегося бутика на Пресне. — Мы пробовали предлагать отечественное, но люди когда одевают хорошую импортную вещь — она сидит, а российская на россиянах же смотрится нелепо. Не зря там сидят дизайнеры — инженеры одежды, они разрабатывают модели, которые способны скрадывать недостатки фигуры людей.
Наши модели хороши только если пройтись широкими шагами по подиуму, когда зритель толком не замечает, что именно на манекенщицах развевается в разные стороны. Даже однотонные рубашки, которые были так востребованы среди офисных работников и студентов, в российском исполнении наши клиенты отказываются покупать. Европейские «садились» на всех, уходили «на ура», льняные и хлопковые. Из целой отдельной вешалки российских вещей никому из моих клиентов не подошла ни одна.
Даже молодые девочки, которые любят эпатаж, не покупают отечественные модели: то ткань не та, то модель, то фурнитура… Такая одежда не красит, она не практичная, не нарядная и не повседневная, а ценник такой же, как у европейских вещей. И покупатель думает: зачем она мне? Либо отечественное должно быть по цене как ширпотреб, либо надо работать над качеством, а это долгий путь».
Большинство российских предпринимателей, специализирующихся на продаже одежды в розницу, такие как магазин Кельтр, не рискуют даже пытаться переходить на российского производителя. Они за годы работы не только изучили западный ассортимент и устройство заводов, но и прошли мастер-классы за рубежом, усвоив принципы работы и узнав о тканях, которые гарантируют успех. И видят, что предпосылок для быстрого перехода на российское нет.
Английская шерсть, итальянский кашемир, египетский хлопок — тот самый, который единственный в мире «не идёт по косой», теперь недоступны для нас. А индийский хлопок, используемый в российских мастерских — самый плохой, тем более что наши такой хлопок ещё разбавляют полиэстером. Национальная одежда индусов — сари, исходя из свойств сырья не претендует на форму, привычную для нас, поэтому современный продукт из него на европейский манер — тряпка.
Что уж говорить про сырьё с происхождением Бангладеш, Пакистан или страны Средней Азии, из которых в принципе невозможно создать стоящих вещей среднего и высшего ценового сегмента!
Некоторые российские производители высококачественной одежды пытаются закупить в рулонах ткань в Турции — симпатичную, приятную, с весёленькой расцветкой. Они думают: «Нарежем — и всё, будут покупать!». Такие «турецкие» халаты-платья лучше, но это всё равно не Европа и пригодно только для использования в домах.
«Мы накупили отечественные платья для выпускного, которые, казалось бы, соответствуют моде наших выпускниц выходить с голой спиной на шпильках с летящей шифоновой юбкой и верхом, усыпанным стразами — и продали только одну вещь, — сокрушается владелица магазина, имеющего канал продаж в интернет. — Одно только платье у нас купила женщина в подарок, уезжая на свадьбу в Америку к друзьям. Ну, зачем наши производители делают юбки в пол — ими впору полы подметать! Такие модели как будто созданы на высоченных людей, которых в природе нет — и это в эпоху, когда идёт тренд на практичные модели! Никто сегодня не покупает платья на один день! Платье покупают, чтобы его одевать и дальше если не в повседневной жизни, но на выход. Да и куда в России ходить с голой спиной, в нашем-то климате!».
Теперь незадачливой бизнесвумен придётся российские платья либо перешивать, либо сдавать за бесценок, забывая о прибыли, которая есть главная цель предпринимательства. Но она понимает, что коллапс вызван отнюдь не тем, что русские не умеют шить.
Попытка сделать в России ускоренный рывок с развитием собственного производства обречена не только из-за ссоры с Европой, но и из-за многолетней политики страны, где производители не работают на перспективу, на оптимизацию.
На Западе фабрики, известные в России, функционируют по 50-80 лет и привыкают работать с определенными тканями. Понимание этой проблемы есть у таких мэтров, как Слава Зайцев, который однажды в качестве примера приводил мелкий вельвет, который замечательно подходил на мужские брюки, но стал уродовать женщин, которых пытались в него обрядить. «Если вы хотите убить женщину — говорил модельер — дайте ей пиджак в мелкую вельветовую полоску». Она, мол, превратится в партработника 1970х годов.
В Европе не принято шить из дешёвых материалов, вызывающих аллергию и повышающих потливость, неноских и недолговечных. Хороших же материалов сегодня в России или нет, или они делают себестоимость «непроходной», поэтому производитель вынужден экономить.
От типа краски, использованной в процессе производства, например, будет зависеть, как дальше в процессе носки вещь поведёт себя, она может стать непригодной даже с хорошим материалом и по хорошей выкройке. Используешь нитки не той плотности — всё порвётся или будет стягивать ткань. Знание нюансов требует образования и работы поколений, крупных многолетних вложений в исследовательский процесс.
В России никто не заглядывает на десятилетия вперёд. В стране, где большинство населения было ограблено до нитки в 1917 году, затем пережило коллективизацию, денежные реформы и реформы 1990х годов, производитель и потребитель сейчас не света в конце туннеля и опасаются за вложения и накопления. Ни у кого нет планов на перспективу 80 лет, ведь государство даже не декларирует принципы экономического развития даже на одно поколение вперёд, не говоря уже о гарантиях!
Россияне живут одним днём и понимают, что однажды у них всё отберут и сделают все, чтобы накопленный жирок вернулся к государству — наследнику СССР. Производители одежды — не исключение.
Поэтому, как рассказали «Э-Вести» представители рынка прет-а-порте, претендующие на занятие места ушедших европейских марок идут сегодня по простому пути изготовления реплик с ходовых моделей класса «люкс». Иными словами, они покупают одну вещь какой-нибудь марки Prado, распарывают её, и по этим лекалам шьют российский аналог, не учитывая ни материал, гарантирующий, что одежда не пойдёт по косой, ни определенную фактуру и фурнитуру, ни вариацию в размерах, рассчитанных на определенное телосложение.
В то же время, например, итальянский бренд Max Mara — высший средний ценовой сегмент, вкладывает большие деньги в дизайн, учитывает все национальные особенности телосложения своих покупателей.
В Италии собственники нанимают людей с образованием по специальности «дизайн» (и не только) и изучают, как меняется фигура женщины после родов, как она меняется с возрастом, исследуют её таз и грудь… Так в среднем ценовом сегменте в Европе создаются широкие линейки одежды, среди которых каждая женщина может что-то найти.
А «люксовые» марки, наоборот, не заточены на широкий ассортимент, у них индивидуальный подход, который нельзя применить на весь размерный ряд без соответствующих знаний и материала. Поэтому и «не сидит» среднестатистическая модель российских одежных брендов высшего сегмента на большинстве наших соотечественниц…
Качественное готовое платье получило популярность в России в 1880х годах, когда незадолго до революционных событий модницы получали возможность покупать одежду в магазинах и заказывать по подписке на фабриках. Революция в ткацком деле давала возможность больше не платить за индивидуальный пошив в модных ателье.
Одним из текстильных магнатов был Савва Морозов, другими — Бахрушины; завоевала всероссийскую популярность Надежда Ламанова. Но тут наступила Первая Мировая война, а за ней пришёл 1917 год. Фабрики были национализированы, а Ламанова стала обшивать театр и работать на индивидуальный заказ.
Пока в Западной Европе совершенствовалось ткацкое и пошивочное дело, в СССР изготавливали массовый ширпотреб. Наследниками этой порочной политики и стали российские производители высшего ценового сегмента готовой одежды, которые советскими методами пытаются заместить европейские бренды.
Не нам давать советы компетентным министерствам, ответственным за модное производство в стране. Но что лежит на поверхности — так это необходимость разработки продуманной экономической политики и поддержка R&D в тех сферах, в которых производители должны заменять качественный европейский текстиль и хороший пошив. В противном случае, как в XIX веке, состоятельные россиянки будут вынуждены уйти в индивидуальный пошив, а их малоимущие соотечественницы вернутся в угнетающий советский стиль с небольшими китайскими, индийскими и турецкими возможностями.
Будут ли после этого русские красавицы по-прежнему цениться в мире? Сомневаюсь. Существует одежда, которая способна изуродовать любую хорошую модель.
