В советское время в столичных учебных заведениях узнали о том, что такое национальные квоты. Мне рассказывали о том, что, например, в консерватории отправляли дочерей партийных работников из Средней Азии. Музыкальными способностями и подготовкой они не обладали, но и не претендовали на это: по возвращении эти юноши и девушки с престижными дипломами устраивались в партийные органы, надзирающие за развитием культуры. Иными словами, становились чиновниками.
Перенимать дурной опыт в других странах — это черта, свойственная не только россиянам. Запад перенял у нас множество «полезных» правил жизни: женскую эмансипацию — и, как следствие, разводы и аборты, мужскую безответственность и те самые квоты, зарезервированные для нацменьшинств в учебных заведениях. К этому, правда, прибавили ещё кое-что: права сексменьшинств, например.
Подавляющее большинство людей не возражают против того, чтобы женщины или негры были профессорами ВУЗов. Конечно, при условии, что они к этому способны и этого хотят.
Но когда существовавшие некогда барьеры были сняты (уже десятилетия назад), никакой дискриминации нет и в помине, выяснилось, что «угнетаемые» группы не рвутся в бой и не планируют занимать места сообразно со своей среднесписочной численностью. Хотя в США 33% людей с цветной кожей (сюда входят и негры, и латиноамериканцы, и индейцы), их доля в профессорско-преподавательском составе страны не превышает 9%.
Так, в 1916 году Сент Эльмо Брейди стал первым афроамериканцем, получившим докторскую степень по химии в Соединенных Штатах. Через 84 года чернокожих химиков-профессоров оказалось… только 44.
Наука решила найти способы, чтобы нарастить эту долю через побуждение темнокожих идти в аспирантуру. Речь идёт о результатах научного исследования, опубликованного в журнале Nature: «Культура и динамика изменений в высшем образовании» Джули Р. Посселт Стэнфордский университет. Среди выводов — необходимость ввести институциональные изменения в работу со студентами (преобразования учебных программ STEM), которые страдают «из-за маргинализации и отсутствия наставничества». Причём не только в США, но и по всему миру.
Исследователь уверена, что для работы с женщинами и темнокожими нужно создавать «семейную обстановку», обязательно привлекать к работе с ними профессуру из их группы, которые могли бы служить чем-то вроде адвокатов и культурных переводчиков для студентов, и изменить систему приёма. Иными словами, она предлагает нянчится с ними и создавать для них особые условия.
Поссельт опирается на инструменты квантовой теории в своих размышлениях о динамике изменений в сложных системах, чреватых неопределенностью, и при этом выделяет работы Нильса Бора и Альберта Эйнштейна как основоположников её расчётов. Наверное, профессору следовало бы также упомянуть Льва Троцкого и других идеологов российской системы, которые показали примеры такой «справедливости».
Стоит ли затрачивать такие усилия на то, чтобы лишить мест тех ребят, которые могут и хотят постигать знания и двигать науку вперёд? Думается, что нет. Во всяком случае, ссылки на то, что общество получит какие-то особые бонусы от расширения представительства женщин и негров в науке, несостоятельны. Возможности движения вверх должны быть равными, чтобы истинный талант мог пробиться и расцвести; любые особые условия для социальных групп порождают дискриминацию для других.
