27 сентября – 08 января 2016 года в Пушкинском Музее изобразительных искусств (ГМИИ им. А.С. Пушкина) проходит выставка удивительного французского художника Альбера Марке (Albert Marquet). Он удивителен прежде всего потому, что открывает нам ещё одну, относительно малоизвестную страницу великой французской живописи XIX-XX вв.
Предмет выставки – 69 работ, разделённых на группы полотен: «Марке и фовизм», «Париж Марке», «Путешествия художника» и «Марке в России». Выставка носит название «Альбер Марке. Распахнутое окно».
Она состоялась по инициативе Софи Кребс (Sophie Krebs), главного хранителя Музея современного искусства города Парижа, при участии крупнейших музеев России и Франции и при генеральном спонсорстве банка ВТБ.
Когда Софи увидела А. Марке в Пушкинском музее, она испытала огромное удовольствие и решила, что самобытная красота его работ должна получить второе дыхание. Выставка была успешно проведена в Париже, и затем переехала в Москву.
Альбер Марке (1875-1947) – французский художник-постимпрессионист. Друг Анри Матисса, Жоржа Руо, Рауля Дюфи, но имевший меньшую известность. Выпускник Парижской Школы изящных искусств, участник движения Сопротивления.
Работы Альбера Марке мало экспонируются в России и во Франции (с 1950-1960 гг выставок его работ не проходило). И тем ценнее для нас увидеть полную экспозицию, отражающую разные аспекты его творчества.
На этой выставке многие найдут знакомые вещи – художник поэтизировал обыденные темы жизни, виды Сены, Нотр-дам-де-Пари, Алжира и гаваней. Любители японской живописи увидят, что она была одним из вдохновений художника, а не только нашла отражение в цветовой палитре его парижских видов.
Экспозиция также ставит целью показать Альбера Марке в его влиянии на русскую культуру. Здесь можно видеть работы отечественных художников в стиле Марке — в частности, А. Ведерникова.
По традиции, мы обратились к Софи Кребс, как вдохновительнице идеи, за комментариями. В интервью культурно-политическому журналу она рассказала много интересного о Франции и о Марке.
ЭВ: Скажите, пожалуйста, как французы отнеслись к выставке А. Марке? Каково было их общее впечатление, заслужил ли он любовь во Франции?
Sophie Krebs: Вы знаете, во Франции сегодня принято говорить о живописи исключительно в плане интеллектуальном, исследовательском, это не изменить. И только в процессе презентации по тематике происходит прояснение, фокусировка зрителя. Это показывает, как художник работал, создавал свои произведения.
Посмотрите на его полотна, на манеру, как он выписывал облака… Если Вы отойдёте – то увидите не то же самое. Вот это то, что обнаружила французская публика, которая более привычна к осмотру живописи. Французы смотрят на образы, но не на саму живопись как таковую, а на разбор конкретных полотен, в материалистическом смысле.
В связи с этим то, что кажется французам простым – а Альбер Марке прост в смысле изображаемых сюжетов и концепций, то это считается банальным. Представьте себе, какое впечатление могло возникнуть в душе у парижан от просмотра таких обыденных пейзажей, как виды Сены. Он нисколько не обманывает зрителя, они именно таковы, как изображены. Это любопытно наблюдать, и удивительно, с каким чувством художник их делает. Он делает свои пейзажи глазом скорее фотографа, но рукой живописца.
И она имеет гораздо более французского в Париже. Она возвращает интерес к самой живописи.
ЭВ: И сегодня, после проведённой выставки, французы поменяли своё отношение к живописи?
Sophie Krebs: Да, поменяли, уже потому, что не были знакомы с Марке. А сегодня они говорят: «Как могло быть, что мы не знали Марке? Это – важный художник». И многие мои друзья, историки живописи, говорят о важности Марке, который был забыт, и даже скорее недооценён и достоин того, чтобы снова быть показан.
Предыдущая выставка художника проходила в 2000 году в Париже, в нашем музее и Карнавале, но она не затронула такие площадки, как Музей Помпиду, Национальный музей современного искусства. Их последняя выставка Марке датируется 1950 годами.
В 1960е гг все крупные частные коллекции хранили А. Марке. Этот художник – честный коллекционер, потому что цена его живописи не вскакивала так высоко, как, скажем, Матисса или Пикассо, и определялась достоинствами его живописи. Марке не был объектом бизнеса коллекционеров.
Его можно смотреть ежедневно. Когда я посещаю коллекционеров, я испытываю удивление, видя, что они живут, спят, едят с Марке. Он и правда подходит для повседневной жизни и это художник, который дарит счастье, небольшое удовольствие. Именно не праздник, но маленькие эмоции каждый день.
ЭВ: Я вижу на выставке русских художников, которые делали нечто наподобие А. Марке, работали в его манере…
Sophie Krebs: Да, и я знакома, и мне говорили, что здесь выставят «маркистов». Безусловно, это интересно.
Я полагаю, что Марке очень деликатный, хороший, и именно этим привлёк русских художников, которые поразились, как скромен может быть крупный талант. Он прекрасно воспринимается. И неслучайно Морозов и Щукин, которые пополнили его работами свои коллекции, сделали так, чтобы русские могли любоваться ими.
Во Франции же он в этом смысле исчез. Изредка он покупался государством, и вскоре исчез.
ЭВ: Есть ли «маркисты» во Франции?
Sophie Krebs: Нет, не было. Дело в том, что во Франции была традиция пейзажей. Два крупнейших пейзажиста, на мой взгляд – Бонёр (Bonheur) и Марке, и оба исчезают сразу после войны. И после войны у нас вырастает новое поколение – то, которое не слишком интересуется жанром пейзажа, и в особенности отвлечённого.
После войны люди склоняются в большей степени к фигуративному искусству. Пейзаж попадает в немилость, забывается, и так обрывается традиция пейзажа.
Бонёр и Марке – последние великие пейзажисты Франции, и они умирают в одно время. У Бонёра больше шансов, чем у Марке, и сегодня едва ли не все музеи мира имеют экспозиции Бонёра. Марке в этом плане повезло меньше, и я связываю это с простотой и даже наивностью его сюжетов.
