Тиара Сайтаферна, золотая корона, на которой изображены сцены из «Илиады», когда-то считалась одним из самых ценных экспонатов Лувра. Сегодня она в Книге рекордов Гиннесса как величайшая ювелирная подделка всех времён.
Весной 1896 года Лувр объявил о приобретении изысканного предмета: золотого шлема, который предположительно принадлежал древнему скифскому царю и сохранился в безупречном состоянии.
Конец 19 века отметился страстным увлечением греко-скифскими реликвиями, поэтому, когда два торговца, братья Гохман, пришли в музей с обещанием достать эту реликвию, хранители музея потеряли сон и покой, желая заполучить её себе.
На представленной им тиаре царя Сайтаферна, жившего в 3 веке до н.э., была надпись на греческом языке, которая соответствовала подписи, найденной на другом достоверно атрибутированном артефакте, что внушало уверенность в подлинности. Надпись гласила: «Совет и граждане Ольвии чтят великого и непобедимого царя Сайтаферна».
Вдохновлённые совпадающей надписью, музейные кураторы в стремлении заполучить тиару упустили из виду некоторые довольно очевидные проблемы, связанные с происхождением артефакта.
Во-первых, фигуры, изображённые на короне, принадлежали к разным эпохам и народам, а не к предполагаемым древним скифам. Во-вторых, почти первозданная сохранность тиары должна была, по крайней мере, вызвать удивление, что и произошло.
Через два месяца после первой выставки тиары в Лувре российский учёный Александр Веселовский публично объявил реликвию подделкой. С ним согласился другой эксперт, немецкий археолог Адольф Фуртвенглер.
Фуртвенглер, в частности, усомнился в отсутствии патины и обвинил Лувр в том, что тот почему-то проигнорировал следы современных инструментов на «старинном» предмете. Вмятины на золотом шлеме были лишь на гладких участках, а все важные части и фигуры чудесным образом не пострадали. Французские эксперты отвергли все аргументы, назвав Фуртвенглера завистливым немцем.
Мистификация окончательно разрушилась в 1903 году, когда российский ювелир Лифшиц опубликовал письмо в газете Le Matin. В нем он утверждал, что видел, как его друг создавал этот шлем. Его другом был выдающийся ювелир Исраэль Рухомовский, который жил и работал в Одессе.
Когда специальная парламентская комиссия вызвала Рухомовского в Париж, выяснилось, что он не хитрый мошенник, а невольный соучастник.
Хотя его познания в древней истории были поверхностными, но его мастерство ювелира было неоспоримым. Получив сусальное золото и инструменты, он на глазах французских экспертов воссоздал часть тиары по памяти, подтвердив тем самым своё авторство. Униженный Лувр спрятал подделку в тёмный и пыльный подвал своего хранилища.
Питер Карл Фаберже, русский ювелир, известный своими великолепными яйцами, называл Рухомовского величайшим ювелиром всех времён.
Братья Шепсель и Лейба Гохманы поручили Рухомовскому создать тиару под предлогом, что это подарок для их «друга-археолога». Для создания аутентичного артефакта, они снабдили ювелира археологическими текстами о греко-скифских находках, которые он тщательно изучал в течение семи месяцев. Хотя для изготовления короны он использовал современную пайку, он сумел мастерски скрыть свои следы.
Что касается братьев, то они умело воспользовались модой на греко-скифский период. Они придумали историю происхождения, утверждая, что тиара была обнаружена во время раскопок кургана в Крыму. Вероятно, образцом стала статья в венской газете 1895 года, в которой описывалось замечательное археологическое открытие крымских крестьян.
В ней рассказывалось, что селяне бросили свои находки и бежали, опасаясь, что власти конфискуют их сокровища. Эта деталь давала удобное объяснение того, как такие ценные артефакты, включая золотой шлем, могли попасть к Гохманам.
После неудачных попыток сбыть «находку» Музею Императорского двора в Вене и Британскому музею братья нашли заинтересованность в Лувре. Они потребовали за тиару 200’000 золотых франков — астрономическую по тем временам сумму. И как только братья обналичили деньги, они бесследно исчезли.
Долгое время тиара, служившая немым укором Лувру, лежала в запаснике музея. И лишь в 1954 году её извлекли на свет божий для выставки «Салон подделок» в Лувре, где она была представлена вместе с восемью поддельными картинами Моны Лизы.
