Бывший глава альянса Renault-Nissan-Mitsubishi Карлос Гон провел свою первую пресс-конференцию после побега из Японии. Это первая встреча со СМИ за 14 месяцев, как он был обвинен японской прокуратурой в преступлениях и заключён под стражу.
Гон рассказал, что арест состоялся в ноябре 2018 года, когда, прилетев на частном самолёте в аэропорт Токио, он проходил паспортный контроль. Его попросили сдать мобильный телефон, сказав, что он арестован за то, что не отчитался о назначенных ему вознаграждениях. При этом он попросил связаться с юридическим отделом Ниссан, не зная, что именно японский производитель инициировал этот арест.
Гон отверг все выдвинутые обвинения, говоря о том, что всё, что он делал проходило согласно строгим корпоративным правилам, и бумаги утверждались чуть не дюжиной ответственных лиц. Что это не та ситуация, когда ты открываешь сейф, берешь деньги и тратишь их, как тебе заблагорассудится.
Он продемонстрировал внутренний документ компании, инициированный генеральным директором Хирото Саикавой, где тот пишет, на что выделяются средства, и почему, ставит свою подпись. Заявку анализирует и утверждает один-второй-третий и так далее отделы, каждый ставит свою подпись. И там нет даже подписи Гона, хотя закупаемая услуга предназначена для обеспечения его работы, как председателя совета директоров.
В отношении обвинений, что он не отчитывался о назначенных выплатах, Гон пояснил, что, во-первых, эти выплаты не были сделаны, поэтому о них и не сообщали. Отчет должен был отправлен, когда вознаграждение будет фактически выплачено. Во-вторых, эта процедура прошла экспертизу лучшего юриста Японии – профессора юриспруденции Танака из университета Токио. И когда Гон спросил его, почему у прокуроров возникли вопросы, тот ответил, что ему стыдно, что это вообще происходит.
Про дома в Бейруте и Рио-де-Жанейро он сказал, что на всё есть документы и договоры аренды с правом дальнейшего выкупа у компании, о которых, безусловно, знали многие отделы и их руководители.
Гон пообещал обеспечить свободный доступ ко всем продемонстрированным документам, чтобы все могли убедиться в том, что он никаких законов не нарушил. Карлос Гон сказал, что он не успокоится пока не очистит себя, и первые меры он предпримет в ближайшие недели.
На вопрос почему он решил бежать, Гон ответил, что потерял надежду на честный суд. Кроме того, разбирательство откладывалось несколько раз, так как прокуратура говорила, что еще не подготовила документы и последний раз, в декабре 2019 ему сказали, что в лучшем случае слушание начнется в 2021 году, а рассмотрение всех обвинений займет как минимум 5 лет. Ко всему прочему, ему разрешали видится с кем угодно, кроме жены. Была только одна короткая встреча за 9 месяцев в присутствии надзирателя.
На вопрос не считает ли он побег нарушением закона, Гон ответил: «Да, побег – нарушение закона, но когда прокурор нарушает 10 законов это не проблема? Я не уверен, что эта ситуация устраивает и обычных японцев».
Главная причина, по которой его арестовали, он считает, является политика. Менеджмент Ниссан посчитал, что сможет избавиться от влияния главного акционера – Renault, если избавится от меня, тогда и начался заговор по моему смещению, сказал Гон.
Но чего они добились, вопрошает бывший глава компании? Рост исчез, прибыль упала, капитализация рухнула на $10 млрд., потратили на юристов $200 млн., нет никакого видения будущего. А самое главное упустили возможность объединиться с Fiat Chrysler и стать автомобильным производителем №1 в мире.
Как пояснил Гон, на январь 2019 была назначена встреча, на которой должны были быть решены последние вопросы такого объединения, которые бы устроили все стороны и Ниссан, и Рено, и Фиат.
На вопрос выживет ли альянс без него, он ответил:
«Я думаю, да, альянс может преуспеть и без меня. Но он должен следовать некоторым правилам. Сейчас альянс не собирается добиваться консенсуса [между тремя компаниями]. Это неправильно».
Гон считает, что во многом виноват именно Ниссан, чьи продажи и прибыль упали больше всего в альянсе.
«Вы знаете, кто прав, а кто нет? Посмотрите на результаты, — сказал он. — Это единственный способ узнать, кто прав, а кто нет в бизнесе».
