Михаил Борисович Миндлин – директор Музея имени Андрея Рублёва с 2016 года – одна из самых противоречивых фигур московского музейного пространства. В его музейной биографии и пути искусствоведа прослеживаются две линии: традиционное русское искусство и актуальная современность.
С одной стороны, выпускник Российской Академии Художеств (Спб) получил глубокие познания традиционного русского искусства, с другой – большую часть своей карьеры до прихода в Музей Андрея Рублева он посвятил служению современному и актуальному искусству, в том числе во главе «Государственного центра современного искусства».
Перед приходом Михаила Борисовича в Музей от него ожидали резких перемен, но их не произошло… пока. Предлагаем Вашему вниманию наше интервью с М.Б. Миндлиным, в котором он делится с читателями «Э-Вести» своими планами и взглядами на будущее Музея Андрея Рублева. Из интервью следует, что перемены назрели.
ЭВ: Михаил Борисович, расскажите, пожалуйста, каковы последние яркие поступления в коллекцию Музея Андрея Рублева?
Миндлин М.Б.: Мы не приобретаем не яркие вещи, живём по принципу: «Я не настолько богат, чтобы покупать дешёвые вещи». Имеется в виду, что мы покупаем только что-то очень важное и полезное для нас. В прошлом году, например, мы приобрели произведения царских изографов Оружейной палаты, Богоматерь Одигитрию XVI века, церковное лицевое шитьё рубежа XVII-XVIII веков, рукописный литературный сборник XIX века с иллюстрациями, несколько пластических предметов XVIII века, несколько старопечатных книг, икону «Войско фараона преследует иудеев» XVIII века…
ЭВ: Какие основные проекты планирует осуществить в 2018 году Музей Андрея Рублева?
Миндлин М.Б.: Дело в том, что у нас целый ряд выставочных, издательских и научно-исследовательских проектов. Выделить из них ключевые не представляется возможным, потому что они достаточно равнозначны по своей музейной и научной значимости. У нас плотный график.
Например, предполагается выставка белокаменного креста, реставрация которого началась ещё в 1960м году и ведётся до настоящего времени. Исследования креста продолжаются. После выставки одного памятника он войдёт в постоянную экспозицию.
Потом у нас осуществляется ротация части постоянной экспозиции, идёт обновление музея. Предполагаются новые приобретения. Надеюсь, что нам удастся изыскать на это средства, потому что это уникальные памятники. Не буду говорить из суеверных соображений о чём идёт речь, поскольку мы ещё их не приобрели.
Кроме того, мы надеемся, что в этом году нам удастся выполнить проект благоустройства территории монастыря. Это, наверное, ключевой проект с точки зрения жизнеобеспечения нашего музея, архитектурного комплекса Спасо-Андроникова монастыря. В настоящее время выполнены проекты капитального ремонта и реставрации, церкви Михаила Архангела корпуса XVII века, усыпальницы Лопухиных XVI века.
Проект прошёл все необходимые согласования, включая Москомнаследие, но приступать к ремонту этих памятников не представляется целесообразным, пока не выполнено водоотведение. В настоящее время фундаменты намокают, это приводит к разрушению основы этих зданий, что не способствует их сохранению. Капремонт предусматривает систему дренажей, водоотвода. Мы мечтаем осуществить всё это в этом году, чтобы в следующем году мы смогли приступить к полноценной реставрации и ремонту этих сооружений.
ЭВ: Как это скажется на работе музея? Не придётся ли ему закрывать выставочное пространство?
Миндлин М.Б.: Придётся. К сожалению, у нас нет других зданий, в которых мы могли бы разместить нашу экспозицию. На какой-то период будут закрыты наши выставочные помещения. Сейчас у нас экспозиционное пространство одно, но после реставрации их будет два, и они будут соединены между собой. Экспозиционная площадь для проведения экспозиционно-выставочных проектов увеличится приблизительно в 2.5 раза, что даст возможность проведения полноценных выставочных проектов.
На время реставрации и ремонта Музея Андрея Рублева мы не сможем проводить здесь выставки. Конечно, будет большая проблема в реставрации церкви Архангела Михаила и усыпальницы Лопухиных, поскольку на проведение этих работ придётся демонтировать постоянную экспозицию. Там сейчас размещается основная экспозиция музея.
Мы будем заниматься поиском помещения для размещения нашей коллекции, но какие-то издержки неизбежны.
ЭВ: Считается, что русское искусство интересует соотечественников или людей, имеющих связь с Россией. Интересуются ли коллекцией Музея Андрея Рублёва иностранцы? Являетесь ли вы частью маршрутов?
Миндлин М.Б.: Да, безусловно, нас посещают туристы из Англии, Франции, Германии, Голландии и других стран мира.
Дело в том, что если называть вещи своими именами, то Россия внесла свой неоценимый вклад в развитие мирового изобразительного искусства двумя периодами: древнерусским искусством («древнерусским средневековым Возрождением») и русским авангардом. Кроме того, эти два периода связаны между собой. Русская икона периода своего расцвета так вдохновляла художников авангарда, что она легла в основу многих произведений авангарда и активизировала творчество художников по всему миру, не только русских. Известно, что Матисс восхищался русской иконой, познакомившись с ней в коллекции Щукина.
Мы работаем над популяризацией русского искусства в мире, хотя не всегда нам хватает средств для реализации масштабных, амбициозных проектов. У нас сейчас прошли три выставки в Италии вместе с частным Музеем древнерусской иконы.
Но мы видим нашу задачу в популяризации русского религиозного искусства, причём не только древнерусского, но и Нового времени, вплоть до начала XX века, у нас в России. На наш взгляд, оно не вызывает адекватного интереса у наших соотечественников.
ЭВ: Может быть, нужно уже начинать его изучать в школе?
Миндлин М.Б.: Безусловно. Это проблема системного образования. Почему-то считается, что Шишкин – это то, к чему нужно приучать детей (я вовсе не умаляю достоинства этого художника), но наряду с этим необходимо прививать вкус к древнерусскому искусству, являющемуся культурным кодом нации. Через этот культурный код происходит наша самоидентификация.
Древнерусское искусство – это исключительно русское, национальное явление. На мой взгляд, в мире и в России существует ошибочное мнение, что русская икона – производная от византийской. В определённой степени они связаны, и византийское искусство – предтеча древнерусского искусства, но русское – это полноценное, самодостаточное, важное явление общемировой художественной культуры.
ЭВ: С чего начался Ваш интерес к древнерусскому искусству? Он начался в школьные годы?
Миндлин М.Б.: Нет, он начался в студенческие годы. Конечно, мои представления и пристрастия были гораздо более примитивными. Сначала они сводились к более понятному реалистическому искусству, но уже в процессе обучения своей системой образности, построением композиции, колористичностью, символикой изображения и цвета меня заинтересовало древнерусское искусство. Оно меня так захватило, что в процессе обучения я перешел на факультет реставрации масляной и темперной станковой живописи. Не потому, что я хотел стать реставратором масляной живописи, а потому, что меня привлекла именно реставрация темперной живописи. После этого я работал в музее Коломенское, в отделе реставрации деревянной полихромной структуры, в мастерской Грабаря.
ЭВ: А потом в Вашу жизнь вошло современное искусство. Очень интересно, как получилось, что Вы не принесли его в Музей Рублева? По крайней мере, пока… Возможно ли объединить обе части искусства, близкие Вам, современную и древнерусскую?
Миндлин М.Б.: Вы знаете, наши возможности весьма ограничены. Сегодня в России есть замечательные художники, которые знают древнерусское искусство, ценят его, им рефлектируют. Они небезуспешно пытаются разрабатывать новую систему координат религиозного современного искусства. Это Гор Чахал, Константин Звездочетов и другие…
Почему мы ещё не работаем с этим искусством? Потому что сегодня ещё не решены многие задачи в части наследия русского религиозного искусства. У нас катастрофически не хватает площадей для презентации нашей коллекции, поэтому в ближайшем обозримом будущем у нас вряд ли появится такая возможность.
Сейчас основная задача – заняться развитием возможностей нашего музея, который задыхается в крайне стеснённых условиях. Спасибо большое правительству РФ, О.Ю. Голодец, В.Р. Мединскому, огромная благодарность С.С. Собянину. После нашей мольбы о предоставлении новых площадей нам были выделены
здания усадьбы Хрящевых в непосредственной близости от нашего музея и выселенного жилого дома довоенного времени. Я надеюсь, что в этом году завершится процесс передачи этих зданий и закрепления их за Музеем Андрея Рублева на праве оперативного управления. У нас появится возможность разрабатывать проект освоения этих зданий.
Идея заключается в том, чтобы освободить все исторические здания Спасо-Андроникова монастыря для экспозиционного показа и разместить выставку коллекции во всех помещениях, где сейчас находятся научная, реставрационная, организационная инфраструктуры. Сегодня только незначительная часть коллекции находится в экспозиционном показе. А остальная инфраструктура переедет в упомянутые новые здания.
ЭВ: Это будет году к 2020, не раньше?
Миндлин М.Б.: К 2020 году мы не успеем. Если быть реалистами, то, получив здания в этом году, в следующем году мы подадим заявку на выделение средств на разработку проектной документации, проведём конкурс. Она будет разрабатываться минимум год и закончится, в лучшем случае, в 2020 году. После этого мы сможем подать заявку на выделение средств на строительство. Дай Бог, в 2024 году у нас будут эти помещения и мы переедем в 2025 году.
