Михаил и Иван Морозовы — коллекционеры, значение которых для искусства трудно переоценить. Собранные ими произведения искусства не только стали основой коллекций крупнейших национальных музеев России, но и позволили расцвести во всей красе русской культуре начала XX века. Покупая произведения искусства, Морозовы поддерживали художников и скульпторов, давали им возможность творить.
«Морозовы, где вы?, — вопрошала на открытии масштабной выставки в честь меценатов директор ГМИИ Марина Лошак. — Нам сегодня вас очень не хватает!».
ГМИИ заявляет о том, что выставка «Брат Иван. Коллекции Михаила и Ивана Морозовых» — крупнейший проект галереи 2022 года. Он стал не только важнейшей выставкой в текущей жизни музея, но и прорывом в области искусствоведения, поскольку за богатейшей экспозицией с ярким архитектурным дизайном стоит знаковая исследовательская работа.
Экспозиция, впервые за столетие объединившая коллекцию Морозовых из ГМИИ, Третьяковской галереи и Эрмитажа, даёт возможность увидеть 240 прекрасных произведений, собранные коллекционерами русской и французской живописи своего времени, от Поля Гогена и Поля Сезанна до Константина Коровина и Виктора Васнецова. Она также знакомит зрителя с жизнью собирателей искусства, которая ранее была мало известна для широкой публики.
«Открытие библиотеки Ивана Морозова, когда нам стали доступны его пометки на полях каталогов, позволят нам сделать выводы о его впечатлениях от произведений живописи, понять, почему он делал тот или иной выбор. — рассказала «Э-Вести» Наталья Владимировна Александрова, заведующая отделом рукописей ГМИИ. — У него были консультанты, которые помогали ему в выборе работ. Это Сергей Виноградов, который до этого работал с его братом Михаилом, Валентин Серов, Игорь Грабарь. Виноградов вместе с Морозовым посещал выставки, о чём есть отметки в каталогах в 1903-1904 годах.
Когда к коллекционеру поступило предложение купить Эдуарда Мане, он попросил Валентина Серова, находившегося в Париже, посмотреть на картину, и после того как художник назвал её «этюдом спешным и неинтересным», отказался от её покупки. Грабарь же рекомендовал приобрести «Охотника на львов» Эдуарда Мане.
В поздние годы Морозов стал более самостоятельным, образовал себя, «насмотрел». Не будучи профессионалом, коллекционер стал точечно определять шедевры и без экспертов. Русских он покупал в основном на выставках Союза Русских художников, а с некоторыми художниками у него были прямые контакты. Например, К. Коровина он знал с юношеских лет, поскольку учился у него рисованию».
Благодаря художникам мы можем сегодня видеть лица коллекционеров Морозовых и помним членов их семей — они стали объектами величайших произведений искусства. Так, Валентин Серов создал целую галерею портретов: Михаила Морозова и его жены Маргариты, сына Мики Морозова, Ивана Морозова и его жены Евдокии. Но первой в меценатстве была мать коллекционеров, миллионерша и просветительница Варвара Морозова (Хлудова), чей образ уже несколько столетий смотрит на нас с портрета К. Маковского и не только его.
Предприимчивая мать троих сыновей Михаила, Ивана и Арсения осталась вдовой в 34 года, и была знаменита в Москве своим свободным образом жизни. Скованная условиями завещания покойного мужа, она была вынуждена жить в гражданском браке со своим новым избранником — публицистом Василием Соболевским. Это побудило промышленницу сделать борьбу за свободу и равноправие лозунгом своей жизни. В таком духе она воспитала и троих сыновей.
Коллекционер Михаил Морозов женился на Маргарите Мамонтовой, дочери ввергнутого в банкротство и застрелившегося купца, а Иван Морозов и вовсе связал свою жизнь с дамой полусвета, танцовщицей из ресторана Яр Евдокией Кладовщиковой.
Евдокии, ставшей в 1907 году Морозовой, любящий супруг заказал живописные панно и вазы Музыкального салона у Мориса Дени, посвящённые истории Амура и Психеи в изложении Апулея, фривольность которых говорит о страстном характере их отношений.
Горячий Арсений Морозов на спор прострелил себе ногу и умер от гангрены в расцвете лет.
Многое в новой выставке ГМИИ меняет наше отношение к меценатам, расширяет понимание среды, в которой они собирали современное для них французское и русское искусство, и образа жизни. Становится понятной и ирония, с которой герои семьи меценатов предстают перед нами в воспоминаниях художника Виноградова или в пьесах Сумбатова-Южина (Михаил Морозов, например, стал главным героем комической пьесы «Джентельмен»).
Но образ, запечатлённый русскими художниками, совершенно иной. Именно он остался в памяти потомков, даже несмотря на то, что советская власть лишила семью картин.
Устроители экспозиции делают упор в числе прочего и на материальной стороне дел. Так, многие работы снабжены чеками об их покупке, в каталогах выставок прошлого видны отметки коллекционера о покупаемых произведениях.
«Морозов был осторожен, он часто помечал в каталогах работы кратко: «Подождать», «Посмотреть», — делится Наталья Владимировна. — Но денег он не жалел. Как говорили про него французские маршаны, Морозов был «русским, который не торгуется». Хотя в ранних сделках было и так, что торговцы делали уступки. В письме о приобретении картины Сислея, говоря о снижении цены до 11 тысяч франков, дилеры жалуются на убытки. Любопытно, что на следующий год Иван Морозов продал картину в три раза дороже».
В одной из уютных витрин находится опись предметов, изъятых у Ивана Морозова в процессе национализации. Здесь указывается их рыночная стоимость на тот момент.
Познакомившись с грандиозной познавательной выставкой, тем не менее, мы помним о главном — Морозовы сохранили живопись своей эпохи и сделали доступной её для нас. Наверное, сегодня, когда у России сократились возможности валютных операций в Европе и операции с золотом затруднены, созданы все предпосылки для появления меценатов и коллекционеров современного искусства. Так где вы, морозовы наших дней?
