Вот уже два года по международному рынку произведений искусств ходит призрак, нет, не коммунизма, а куда более страшный — призрак девальвации. Продажи многих современных художников полностью остановились, что может иметь весьма серьёзные последствия.
«Долгое время рассматривавшаяся как запретная, возможность снижения цен всплывала время от времени, как правило, когда спекулятивный пузырь вот-вот обещал лопнуть, — пишет обозреватель Artnet Катя Казакина. — Последний виток слухов по этому поводу начался около двух лет назад. Теперь этот разговор, наконец, выходит на первый план, поскольку стоимость при перепродаже не дотягивает до закупочных цен, и художники оказываются в эпицентре кризиса ликвидности, который ввергает рынок в штопор».
Во время 66-й конференции Talking Galleries, состоявшейся на этой неделе в Нью-Йорке, влиятельный арт-эксперт Аллан Шварцман заявил аудитории переполненного зала (входной билет стоил $600!):
«Художники, которые процветали, устраивали выставки каждые несколько лет, чьи работы были на расхват у преданной армии поклонников — для многих из них рынок полностью остановился».
Цены на работы — это основа рынка, она позволяет художнику жить и продолжать творить. Галереи играют важную роль в установлении этих цен.
В случае с популярными художниками арт-дилерам приходится принимать сложные решения о ценообразовании. Если цена очень низкая, картины скупят спекулянты и перепродадут по высокой цене. Если цена очень высокая, то музеям они станут недоступными. Конечно, в первую очередь предпочтение отдаётся музеям и ключевым коллекционерам. Но когда спрос превышает предложение, даже серьёзные собиратели искусства не могут удержаться, чтобы не заработать быстрых денег.
Например, в 2022 году известный коллекционер из Далласа перепродал свою картину 40-летней художницы Кристины Куорлз за 4.5 млн долларов.
В условиях экономического спада американские галеристы мечутся между Сциллой и Харибдой — между необходимостью снижения цен и крахом карьеры популярных художников.
«Я действительно считаю, что многие художники только выиграют от этого [сокращения продаж], — заявил Шварцман. — Это требует осмысления всего рынка, особенно для начинающих художников, для которых рынок практически остановился. Я думаю, было бы очень здорово увидеть значительное сокращение числа художников, которые уже достаточно много лет не проявляли активности. Им нужно найти новую базу коллекционеров».
Жасмин Цоу, экс-глава влиятельной нью-йоркской галереи JTT, призывает к сдержанности. По её словам, в других отраслях вы можете повышать и понижать цены, не жертвуя при этом ощущением собственной значимости. Стоимость гостиничного номера обычно отличается в разные дни, но «вы знаете, что качество этого номера остаётся неизменным во вторник и в субботу», — говорит она.
Покупая произведения искусства, коллекционеры смотрят на цену иначе. «Если эта цифра уменьшится, они начинают что-то думать о художнике», — поясняет свою идею Цоу.
Иными словами, их одолевают невесёлые мысли.
С другой стороны, рост цен может привести — и уже привёл — к тому, что многие художники оказались в ловушке. По мере того, как спрос снижается, цены начинают отражать прошлое, которого больше не существует. Продажи сокращаются. Покупатели уходят к новым, молодым и многообещающим авторам, а галереи перестают выставлять ваши новые работы.
«Быть художником тяжело, — говорит нью-йоркский арт-дилер Марианн Боески. — По определению, это жизнь на американских горках. Сегодня вы можете быть самым успешным художником на планете, а через три года уже не пользоваться спросом».
По её словам, в 1996 году, когда она открыла свою галерею, художникам требовалось около десяти лет, чтобы пройти путь от нуля до значительных результатов на аукционах, но в эпоху соцсетей этот срок радикально сократился. «За три года художник может превратиться из совершенно неизвестного в безумно востребованного любимца».
Весьма показательна история Рудольфа Стингеля, который появился на арт-рынке в 2007 году. Однако, как только он засветился у Гагосяна в 2015 году, все его выставки заканчивались полной распродажей по цене от 800 тысяч до 3 млн долларов.
В 2017 его ежегодные продажи достигли пика в 52.1 млн. долларов. Но потом ситуация стала меняться, отчасти из-за смены вкусов, а отчасти из-за очень высоких цен.
Комментируя ситуацию, арт-консультант Бенджамин Годсилл сказал: «Для коллекционеров, занимающихся трофейной охотой, он слишком быстро превратился в рынок, приносящий огромные деньги. Цены превзошли возможности людей покупать работы. И это лишило рынок кислорода».
У людей остались его работы, которые они не могли продать. В декабре прошлого года на аукционе Christie’s в Гонконге не нашлось ни одного покупателя ни на одно из его произведений стоимостью около 1-1.5 млн долларов.
В мае этого года на Christie’s вновь выставят работы Стингеля из коллекции Розы де ла Крус. Чем закончатся торги — фиаско или ростом цен — важный и волнительный для многих вопрос.
Как снизить цены на первичном рынке безопасным способом — загадка, которая до сих пор не решена.
Кто-то говорит, что художникам следует обратиться к другим форматам, размерам или носителям. Пока же дилеры вынуждены предлагать скидки.
