Хотя проблеме зависимости от видеоигр уже как минимум два десятка лет, лет 5-6 назад учёные забили в набат по всему миру о том, что она — социальное зло. Были проведены исследования, и опасения подтвердились. В 2022 году Всемирная организация здравоохранения признала зависимость от видеоигр опасным заболеванием.
По осторожным оценкам медиков, в России зависимостью от игр страдают 5-10% молодых людей. Однако, учитывая постепенный уход старшего поколения и распространенность игр среди детей, проблема всё заостряется. Из 80% россиян (именно столько играют в видеоигры) только 16% признают свою зависимость от них. Это не означает, что её нет у большего числа людей, вовлечённых в гейминг.
Известная на Западе исследовательница Генриетта Боуден-Джонс говорит: «Сила, с которой проявилось игровое расстройство, оказалась ошеломляющей и неожиданной». Она — британский психиатр из Имперского колледжа Лондона, и много лет работала как нарколог. Казалось бы — её ничем не удивишь. Но в 2008 году доктор основала первую Национальную клинику по проблемам азартных игр, чтобы разобраться в новой проблеме:
По словам Боуден-Джонс, «людям потребовались годы, чтобы осознать опасность, которую несёт в себе патологическая зависимость от азартных игр. Игромания — разрушительное для жизни заболевание. Это настоящая зависимость с генетической наследственностью!».
Игроманы могут иметь не только психологические, но физиологические проблемы, включая гормональные сбои и истощение. Известны случаи летальных исходов у тех, кто не смог оторваться от игр.
В России средний игроман — женатый мужчина, состоящий в браке, имеющий детей и относительно приличный доход. Часто на почве игр у него возникают семейные проблемы. Дело не в том, что этот человек тратит 1-3 тысячи рублей в месяц на своё увлечение, а в том, что он играет часами, упивается видеоиграми, уходит в них и не оставляет времени для семьи. Каждый второй играет по 5 часов ежедневно и ещё больше — в выходные и праздничные дни. Те самые, когда он мог бы погулять с детьми или сходить куда-то с супругой.
Во всём мире проблема обострилась в период пандемии, в 2020-2021 годах. «Возможности больше пить и больше играть даже нельзя было себе представить», — говорит британский психиатр. Её кабинет был переполнен с первого дня изоляции, и основной пациент — юноши и девушки в среднем по 17 лет. В основном — юноши.
Среди молодёжи распространённость видеоигр оказалась катастрофической. Исследование 2022 года показало, что 88% жителей Великобритании в возрасте от 16 до 24 лет играют в них, а среднее время, затрачиваемое на игры — это 7,5 часов в неделю, дополнительный рабочий день.
Около 5% отдаются любимому развлечению 20 и более часов в неделю. Они имеют «выраженные нарушения в личной, семейной, социальной, образовательной, профессиональной или других важных сферах функционирования», как это описывает Всемирная организация здравоохранения.
Подростки с помощью видеоигр мысленно уходят в фантастический, виртуальный мир, выпадают из реальности. Многие из них ненавидят её и испытывают нетерпение повзрослеть. Но в целом, как отмечает Боуден-Джонс, зависимость возникает из-за самых разных факторов: начиная от желания обрести спасение от суеты до беспокойства за семейные неурядицы. «Зависимость многофакторна, — говорит доктор, — игровое расстройство — это всего лишь признак того, что что-то идет не так».
Лечить зависимость от видеоигр не легче, а даже сложнее, чем наркоманию или алкоголизм. Боуден-Джонс считает, что она совершенно не может заставить своих пациентов отказаться от видеоигр навсегда (как от алкоголя или употребления запрещённых веществ), и не ставит такой цели.
Игроманы слишком погрязают в виртуальном мире, где у них формируется круг близких людей и социальная среда. Полный выход из виртуальной системы означал бы, что зависимые могут потерять все скрепы, которые формируют их жизнь и лишиться смысла и вкуса к жизни.
Управлять зависимость и контролировать болезнь на стадии привязанности — вот и всё, в чём может им помочь психиатр.
В этом смысле, упущенная во времени и сформировавшаяся тяжелая зависимость от видеоигр — это билет в один конец, решения для которого наука ещё не знает. На более ранних стадиях больных можно лечить по типу наркомании и алкоголизма, в том числе на группах преодоления девиантного поведения (индивидуальные сеансы психотерапии, анонимные алкоголики и пр.).
