Государственная Третьяковская Галерея (ГТГ) решила выделить в своей сокровищнице русского искусства знаменитые полотна великих русских художников, которые были приобретены основателем музея Павлом Третьяковым на фоне их неприятия частью российского общества. Они легли в основу выставки-маршрута «Отвергнутые шедевры. Вызов Павла Третьякова».
Третьяковка поставила серьёзный искусствоведческий вопрос о том, чем руководствовался собиратель русского искусства в своём выборе, который определил дальнейшее восприятие обществом отечественного, по тем меркам передового и оппозиционного, художественного слова.
Когда мы идём по залам крупнейшей коллекции русской живописи, мы видим перед собой классические работы В. Сурикова, А. Куинджи, В. Васнецова, В. Перова и И. Репина. Посетителю часто не приходит в голову то, что в момент появления они вызывали скандалы, критику и даже снимались с выставок. Помеченные большими табло «Отвергнутые шедевры…», эти картины сегодня дают повод задуматься о том, как художник менял общественное мнение, принимая на себя шквал идеологической критики и поддерживая оппозицию.
Павел Третьяков умел видеть, что будущее за русской неакадемической живописью, тогдашней «новой волной».
Самодержавная Россия бурлила весь XIX век. Романовы в это время были защищены законодательно, и преследовали любое негативное упоминание или цитату. Вспомните Ф.М. Достоевского, несколько месяцев отсидевшего свой второй срок за несогласованное цитирование высочайших слов в публицистическом материале!
Династия больше боялась слова. Она безжалостно расправлялась с вольнодумием, физически или морально уничтожая своих лучших литературных сынов: Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Чаадаева, Шевченко… Но доставалось и художникам, выражавшим общественный настрой через исторические или бытовые сюжеты. И Павел Третьяков безошибочно поставил диагноз династии, оказывая поддержку растущему недовольству Романовыми: за тем, что чувствовала Россия и что блистательно выражали на языке изобразительного искусства передовые талантливые художники, было будущее.
Можно предположить, что особое удовольствие представителю старообрядческого рода Третьяковых принесло приобретение картины «Боярыня Морозова» Василия Сурикова. За изображение церковного раскола XVII века, в котором его предки противостояли реформам Никона, Павел Третьяков отдал 25 тысяч рублей в эпоху, когда старообрядцы подвергались преследованию. Последние не были готовы смириться со своим положением, и роль старообрядческих родов в падении самодержавия — тому подтверждение.
«Княжна Тараканова» Константина Флавицкого — один из уколов в сторону династии, которая славилась обилием незаконных детей. Хотя в основе сюжета художника лежит неподтверждённый миф о гибели возможной незаконной дочери Елизаветы Петровны (её существование отрицается в официальной историографии до сих пор), работа была встречена Романовыми и лояльной критикой в штыки.
История ареста «самозванки» специально посланным фаворитом Екатерины II графом Орловым и обстоятельства жизни дочери Петра I, имевшей как минимум двух незаконных детей, вызывала слухи не только в российском обществе, но и в Европе. Зачем же было в очередной раз будоражить людей?
Эту картину Третьяков купил уже после ранней смерти Константина Флавицкого у его братьев. К тому моменту она уже принесла художнику звание профессора исторической живописи и широкую известность.
Художественные качества приобретаемых картин, тем не менее, были определяющими для Павла Третьякова. Здесь он был экспертом, но советовался с другими знатоками художественного языка. Например, попавшую под шквал негативных отзывов картину В. Васнецова «После побоища Игоря Святославича с половцами» по достоинству оценил Иван Крамской, и его совет укрепил Третьякова в желании купить шедевр.
Картина В. Перова «Сельский крёстный ход на Пасху», где художник рисует прозу деревенской жизни с пьяными священнослужителями, была удалена с выставки передвижников как «безнравственная». Но мнение проповедника христианства в литературе Ф. Достоевского укрепило Третьякова в её нравственности, а коллеги-художники и критик Стасов — в художественных достоинствах.
Выбор Павла Третьякова прошёл проверку на прочность, смелые покупки живописных работ начинающих художников оправдали себя. Благодаря коллекционеру мы видим, что отвергнутые властью и её приближенными произведения искусства нельзя победить кампанией в СМИ, если они являются по-настоящему талантливыми и выражают своё время. Их принял всей душой русский народ, а специалисты после беспристрастного анализа подтвердили художественные достоинства великой оппозиционной русской живописи.
