Государственная Третьяковская галерея (ГТГ) открыла экспозицию «История России глазами художников. К 800-летию со дня рождения Александра Невского», в рамках которой представила 100 полотен исторической направленности и артефактов как из собственной коллекции, так и из других российских музеев и частных коллекций. Это дало возможность увидеть, как живописцы разных эпох по-разному смотрели на историю своей страны, насколько они были зависимы от проблем современности в изображении далеко минувших дней.
Организаторы расположили работы по хронологическому принципу, что позволило сравнить одни и те же события в изображении русских художников конца XVIII — начала XX века. Каждый знаковый период русской истории от Крещения Руси до Первой мировой войны получил свой зал, созерцая который диву даёшься, насколько по-разному можно было говорить об одном и том же, несмотря на единое христианское мировоззрение, доминирующее на протяжении истории.
Казалось бы, в Священном Писании недвусмысленно написано о том, что убийство — смертный грех, но личность одного из самых кровавых деспотов России — Ивана Грозного, все это время стремились оправдать. Почему? Потому что жесточайшие методы борьбы с инакомыслием и опричниной применялись самодержцем для централизации государства и установления самодержавия.
Художники писали о царе, с одной стороны, стремясь показать величие его дел, с другой, они не могли избежать рассказа о его злодеяниях. Благодаря выставке, мы можем видеть меняющееся до неузнаваемости на разных полотнах лицо кровавого убийцы, которое то безумно, как у И.Е. Репина, то болезненно-жалко, то безжизненно.
Иван Грозный — один из ярчайших представителей исторических персонажей, который становится объектом для осмысления природы власти живописцами. Он оставил богатейший материал для исторической мысли и культурной переработки, поскольку каждый из российских правителей обращается к его опыту, стремясь извлечь из него уроки. Вспомним И. Сталина, в очередной раз извлекшего его из небытия и введшего в художественный оборот.
Сегодня, однако, на первый план выходит фигура Александра Невского, который едва не заменил собой символ советской эпохи — Ф. Дзержинского, на Лубянской площади в Москве. Хотя И. Сталин также использовал этого исторического деятеля для мобилизации русских в период Великой Отечественной войны, но именно сегодня князь превратился в удобного для идеологии противостояния Западу правителя и пример дружбы с Востоком.
«Кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет», — говорил А. Невский. В экспозиции можно увидеть предмет, иллюстрирующий воплощение преемственности политики святого князя — организаторами был специально привезён из Псково-Изборского музея меч князя Довмонта Тимофея XIII века, женатого на внучке победителя латинян, иллюстрирующий мощь и силу независимой Руси. Псковский князь, также впоследствии причисленный к лику святых, освободил Псков от зависимости от Новгорода и поползновений Ливонского ордена.
Татаро-монгольское иго, Смутное время, бесчисленные войны и прославление правления Романовых — всё это становилось предметом живописи крупных и средних художников, начинающих живописцев и всемирно известных мастеров. И можно удивляться, что за две сотни лет не было найдено ни одного сюжета, на который художники смотрели бы одинаковыми глазами, сколь бы отдалённой история от них ни была.
А была ли вообще историческая живопись как жанр в России, та, что с большей или меньшей степенью исторической достоверности показывает потомкам события дела давно минувших дней? Пожалуй, что да, но такие работы были в меньшинстве. Редкие художники-реалисты ставили перед собой задачу становиться историками (И.Е. Репин или В.В. Верещагин, например), и многие из них (например, А. Иванов), увы, не вошли в сотню выставленных работ.
Но объять необъятное нельзя — порой достаточно лишь поставить вопрос о роли истории в российской живописи периода империи, и Третьяковская галерея сумела это сделать ярко и своевременно.
