В 1955 году Самсон Самсонов снял художественный фильм «Попрыгунья» по чеховскому произведению, где в главных ролях блистали Людмила Целиковская, Сергей Бондарчук и Владимир Дружников. Мало кого оставила равнодушной история любовного треугольника и её трагический финал с поздним раскаянием обаятельной красавицы-жены и смертью мужа-героя; эта лента оказала ключевое влияние на советского зрителя и его восприятие чеховского текста. В действительности, Чехов к своим героям не был не так добр, как молодой советский режиссер.
В новом спектакле Театра Вахтангова под тем же названием режиссер Айдар Заббаров отчасти исправляет ситуацию, но не удерживается от того чтобы её смягчить. Его Ольга Ивановна Дымова (актриса Евгения Ивашова) поначалу испытывает к мужу куда больше нежности и любви, чем в чеховском произведении.
«Она боготворила людей знаменитых, гордилась ими и каждую ночь видела во сне», — убийственная фраза Чехова о недалекой и поверхностной героине, для которой существует только рейтинг известности, и которая презирает всех, чьё имя не на слуху, включая собственного мужа. Собственно, и так называемое раскаяние сводилось к пониманию того, что муж — неплохой бренд.
Мы начинаем верить Евгении Ивашовой, что Дымова поначалу — примерная, хотя и живущая богемной жизнью жена, любящая без уважения балующего её супруга. Затем режиссер позволяет ей встретить мужа на даче самой, тогда как в рассказе тот находит дома лишь незнакомых её друзей и голодный ждёт, когда жена придёт с прогулки с художником (и тотчас отправит беднягу обратно за платьем!). А в конце опущена едкая характеристика мужа-рогоносца, превратившегося из «честного человека» в того, кто «угнетает великодушием».
То ли это попытка раскрыть яркое женственное обаяние талантливой актрисы, то ли желание реабилитировать Софью Петровну Кувшинникову, интрижка которой с художником Исааком Левитаном и легла в основу сюжета «Попрыгуньи». Писателю ведь пеняли, что «жрица душевного, умственного и художественного» была куда глубже, чем он о ней рассказал. А дружба-роман, длившийся на глазах мужа-врача восемь лет до появления новой музы, не беда — это якобы дало гениальному пейзажисту на время счастье и вдохновение…
Однако в конце спектакля всё возвращается на круги своя, и в полном соответствии с чеховским замыслом Евгения Ивашова даёт нам понять, что неглубокая скорбь её героини по ушедшему мужу продлится недолго, и вскоре её жизнь вернётся к прежним привычкам.
«Среди этой компании Дымов казался чужим, — читаем мы у Чехова, — лишним и маленьким, хотя был высок ростом и широк в плечах». Исполнитель роли Осипа Дымова Ян Гахарманов изобразил Дымова подчёркнуто заботливым, всепрощающим и сделал почти незаметной жертвой бурных событий. Тем, кто так и не расправит свою широкую грудь, падёт жертвой несчастной любви. Тем, кто не был способен ни на что повлиять за пределами врачебной практики.
32-летний Чехов к моменту публикации рассказа «Попрыгунья» был известным автором, лауреатом хоть и половинной, но Пушкинской премии Академии наук, и стремился стать серьёзным литератором. Одновременно он продолжал работать врачом, а накануне описываемых в рассказе событий вернулся с Сахалина, где помогал каторжанам, проводил перепись населения, черпал вдохновение для рассказов и искал себя.
В салон своей «Попрыгуньи» Чехов был вхож, подтрунивал над ним и его хозяйкой и изобразил его завсегдатаев настолько точно и язвительно, что иные на годы прекратили общаться с писателем. Кому приятно узнать себя во фразе типа «совсем бритый и толстый, по-видимому — актер»?
Обидное презрительное отношение творческой богемы к любимой специальности не ускользнуло от Чехова, который часто с большой гордостью говорил о себе: «Я хороший врач». Доктор Дымов спасает людей и имеет 500 рублей от практики в год — ту же сумму предприимчивый художник выручает за одну картину. Писателю было обидно за героя, подававшего большие надежды медика, вынужденного сгорать на работе, чтобы кормить неблагодарных богемных гостей.
Никогда Антон Чехов не решится перестать быть врачом. Помогать людям было частью его личности, в каждом пациенте он в равной степени видел пациента и объект литературного творчества, хотя практика и не приносила ему большой доход. «Половину приходится лечить даром, другая же половина платит мне пяти-, трехрублевки», — писал он.
Пожалуй, всё это нашло отражение в новой постановке «Попрыгуньи» в Театре Вахтангова, где в целом очень бережно представили чеховский текст. Однако мы не испытываем в этой версии щемящей душу жалости к погибшему доктору, чересчур много позволявшему своей жене, не ощущаем её раскаяния и погружаемся в тот мир, который стремился облагородить советский фильм. Спектакль не рождает слёз, но вызывает грусть.
Он создан с современными декорациями в творческой эстетике наших дней. Это лишь подчёркивает то, насколько живым и современным является язык А.П. Чехова, насколько его размышления о семье и нравственных устоях актуальны для нас сегодня. Пришло время избавиться от сентиментальности прошлой эпохи и начать исследовать того, что великие пытались донести до нас.
