Эра санкций против России, похоже, заканчивается. Основываясь на просочившихся в печать данных (об этом писали Wall Street Journal и другие европейские издания), мы делаем вывод, что российские возможности на рынке длинных денег похоже серьёзным образом увеличиваются.
О чём идёт речь? Мы сегодня переговорили с двумя нашими финансовыми экспертами, обсудив сложившуюся ситуацию, и пришли к следующему пониманию: российские финансы получают, как это ни странно, новые возможности в условиях санкционного противостояния.
Стало известно, что начались переговоры между крупнейшими банками Германии с целью сделать Deutsche Bank третьей финансовой силой в Европе и четвёртой в мире (в узких профессиональных кругах стало известно о начале переговоров о слиянии Deutsche Bank и Commerzbank). В случае успешного завершения переговоров по объёму активов, это будет третий финансовый пул после HBSC и Parisbas (Bank of Scotland всё равно будет оставаться самым крупным банком в Европе по капитализации — 3 трлн евро).
При чём здесь Россия и слияние банков в Европе? А вот причём. Продажи евробондов выросли в первом квартале начавшегося года на сумму $2.67 млрд — это почти столько же, что и за первых два квартала 2018 года (хотя там было 10 выпусков евробондов, а сейчас прошло лишь только 4).
О чём идёт речь? Речь идёт о том, что появилось то самое пресловутое окно для размещения евробондов, или, другими словами, «рынок зашевелился», и на эти самые евробонды есть спрос. Определение настроения на спрос евробондов происходит просто: скорость покупки и объёмы этих закупок. Поэтому эмитенты не заставили себя ждать, и уже в первом квартале текущего года произошло четыре выпуска этих евробондов.
Для не-специалистов хочу сказать, что для тех банков, которые размещали еврооблигации в 2019 году, появились новые возможности для получения пресловутых «дешёвых денег» в мире, или на мировых рынках. Главными поставщиками этих денег становятся четыре действующих лица: Альфа-банк, Московский Кредитный Банк (МКБ), Еврохим и Газпромбанк.
На сегодняшний день главным контрагентом становится теперь уже более сильный и крепкий Deutsche Bank. Совсем недавний макабр (прогноз) о том, что вопрос о «длинных» и «дешёвых» деньгах — это вопрос закрытый, и судьба его решена окончательно и бесповоротно (т.е. тезис, что никогда и ни при каких обстоятельствах «дешёвых денег» на российском рынке не будет, отходит в историю). Есть все признаки полагать, что с усилением главного финансового инструмента Германии возможности торгово-экономических отношений с Евросоюзом будут увеличиваться, а перспективы — расти.
Конечно, здесь нет никакой однолинейной ситуации, ведь Германия — двуликий янус; она едина в двух лицах: политическое «нет», но экономическое «да». С одной стороны, Германия — закоперщик или один из лидеров в наложении санкций на российскую сторону, с другой — это главный и по преимуществу самый сильный сторонник отмены санкций, причём отмены не в плане физической их отмены, а именно в том смысле, чтобы уже контролируемый ею (Германией) российский рынок увеличивал бы ей (желательно кратно) сверхдоходы.
Понятно, что германская экономическая элита не остановится ни перед какими, даже самыми сложными политическими препонами, чтобы и впредь добиваться всех своих поставленных экономических сверхзадач.
Со времён «железного канцлера» князя Отто фон Бисмарка Россия рассматривается германской политической и особенно экономической элитой как её естественное экономическое пространство, некое экономическое поле, которое взрыхляется и боронится руками российского экономического класса, но урожай в тот момент, когда зерно созревает, собирается умелыми и ловкими руками «немецкого хозяина».
Никогда за прошедшие два с половиной века мнение не менялось и, по всей видимости, никогда не поменяется. Германский экономический класс и впредь будет рассматривать российскую экономику как естественный hommage.
Никто никогда не узнает, кто был тот первый, который стал так считать. Да это теперь уже и неважно… Был ли это один из кайзеров, или иной политический деятель, или вовсе музыкант типа Рихарда Вагнера, напевший песенку своему другу Людвигу Баварскому будто бы о широких российских полях и пространствах как природно-ресурсном продолжении промышленной Германии. Это и впрямь сейчас не важно, а важно то, что идея России как некоего экономического продолжения германского экономического успеха укоренилась в сознании бизнес-сообщества этой Центральноевропейской страны.
Это и не хорошо, и не плохо. Это всего-навсего надо использовать как используется атом — в мирных целях. Понятно, что российская сторона и использует тезис в своих интересах — для ослабления санкционного давления на себя. Это так же понятно, как и то, что немцы и дальше будут двигаться на Восток, так как «восточное направление» для немцев — это их естественное направление, основное острие их геоэкономики.
Разработка «восточного направления» в экономическом смысле — это целый мир, это целая наука. И это, конечно, целая идеология.
Погружаться в этот мир в рамках небольшой статьи — понятно, не представляется возможным. Наша задача скромна, но значительна. Мы должны показать, как такой, на первый взгляд, несущественный информационный факт может иметь значительное и глубокое экономическое содержание.
Рост и миссия евробондов, их закупка и востребованность этого финансового инструмента говорит о том, что финансовая ситуация (в первую очередь, финансовая, а не экономическая) в условиях санкционного противостояния, безусловно, не столь мрачна, как её привыкли описывать досужие публицисты. Мы её оцениваем как весьма перспективную с точки зрения прихода «длинных дешёвых денег» в Россию, а в дальнейшем наш прогноз — дальнейший рост объёма торгово-экономических отношений России с Германией (а затем и Евросоюзом в целом). Ведь посудите сами, объединение Deutsche Bank с Commerzbank (последний наиболее агрессивен в части своей стратегии на «восточном направлении») неминуемо приведёт к развороту «на Восток» (другими словами, акцент на «восточное направление» усилится и, возможно, даже будет перенесен как основное ядро внешнеэкономической стратегии ЕС из Европы на российское и в целом на постсоветское пространство.
Объединительные процессы в финансовых учреждениях Евросоюза — это положительная тенденция для российско-европейских отношений. Эти тренды вселяют надежду на то, что экономическое «да» будет усиливаться, а политическое «нет» — слабеть. Ведь по большому счету политическое «нет» — менее значительный вектор в общем балансе размышлений в проекции германской экономической элиты. Российский рынок — около 146 миллионов человек — с его безбрежными для германской экономики возможностями, не имеет альтернативы ни для Германии, ни для ЕС в целом. Уж кто-кто, а господа типа Клаузевица очень хорошо разбирались в вопросах геостратегии, а также в месте и роли Германии в мировой экономике.
Не надо думать, что это случайность, ведь в каждой мало-мальски значительной, и даже в средней по величине немецкой фирме есть восточный отдел, или даже восточное направление, которое целенаправленно готовит бизнес-проект для компании, чтобы разместить его на российском рынке. Нет ни одной (подчёркиваю, ни единой) германской фирмы, хоть сколько-нибудь зарекомендовавшей себя на европейском рынке, которая не имела бы представительства (офиса) в Москве или Санкт-Петербурге. Более того, как мне говорил бывший представитель ЕС в Москве, показатель «иметь офис в России» означает респектабельность и уважение для немецкой фирмы на европейском рынке.
Да, конечно, вместе с тем и дальше продолжают раздаваться голоса о том, что санкции введены справедливо, что обратной силы они не имеют, и так далее, и тому подобное. Но диалектика нынешней ситуации состоит в том, что зачастую один и тот же персонаж (или даже одна и та же компания) утром за деловым завтраком высказывается в пользу санкций — а во время делового обеда им с успехом преподносится бизнес-план, как обойти ту или иную санкцию, и когда можно получить более высокую норму прибыли в данном конкретном проекте.
Не хочется, да и по соображениям деловой этики не представляется возможным приводить конкретные кейсы. Да в этом и нет никакой необходимости. Достаточно почитать ежегодные отчёты Ассоциации Европейского Бизнеса, которые публикуются, а также в ежеквартальные публикации этого престижнейшего европейского бизнес-сообщества. Становится понятным, что, как говорится, под сенью санкций расцветает пышным цветом плодоносное дерево российско-европейского экономического успеха.
Кто и что может препятствовать развитию торгово-экономических отношений России с Европой? Может быть, только какой-то тектонический разлом, который прошёл в эпоху неолита, накануне Ледникового периода? Может быть, где-то в районе Альп или Рейна появится трещина, которая разделила бы нас, как разделила Африку и Латинскую Америку? Но нет, такие апокалиптические сценарии невозможны. Это утверждают и геофизики, и даже астрологи, не говоря уже об экономистах или предпринимателях.
Завершая это маленькое размышление на тему о развитии финансовых рынков и намечающихся возможностях на них для России, хочется сказать: facit quot potui, faciant meliore potencia. Тот, кто может делать лучше, пусть делает. Но я в данном случае делаю прогноз, что позиции России в мировом бизнесе укрепляются и страна получит доступ к «длинным дешевым деньгам».
