Новая постановка в «Ленкоме» шекспировской трагедии вызвала неоднозначную реакцию критиков. Новое прочтение, предложенное Антоном Яковлевым, устроило не всех. Режиссер нашёл новую форму подачи «Гамлета», который понравится тем, кто был покорён его спектаклем «Игроки.Иллюзия» (я в их числе) и тем, кто готов отрешиться от театральных штампов. Неважно, как видели Принца Датского раньше — сейчас родился новый Гамлет, герой XXI века.
Мы привыкли видеть шекспировского героя, раздираемого экзистенциальными проблемами XX века. Но в «Ленкоме» перед нами Гамлет-богоискатель, глаза которого влажны от слёз — это реакция на жестокость его предназначения.
В XXI веке Принц Датский задаётся вопросом о том, как ему продолжать свой жизненный путь, если вокруг столько необъяснимой жестокости. Почему он вынужден приумножать трагедии, а не избавлять от них?
То, что Антон Яковлев создал знаковую постановку для зрителя своей эпохи — в этом согласны все. «Он специально высветил то, что сегодня будет понятно аудитории, которая больше не способна размышлять над философией, предложенной Шекспиром!», — упрекают недоброжелатели.
Да, это «Гамлет», который близок нам. Но шекспировские смыслы в значительной степени сохранены, хотя в них поставлены новые акценты.
Антон Шагин, как мне представляется, сыграл Гамлета на «5». Актёр чрезвычайно обаятельный, добросердечный изобразил перед нами агнца, предназначенного на убой. Пожалуй, такого, каким был бы русский принц — его современник.
На второй план уходят размышления о Йорике и вопрос «Быть или не быть», они приобретают другое звучание. Правомерность применения насилия, греховное прошлое, неизбежность расплаты — общий контекст доминирует в выражении чувств Гамлета. Красные нити в его руках — не столько символ крови, сколько мольба о защите живущих людей, включая главного шекспировского героя.
Для меня в классических постанках важно два момента: должен быть передан дух произведения и должна остаться неприкосновенной христианская сущность классиков. Можно заново расставлять акценты, творить в новых жанрах, использовать стили других эпох — лишь бы духовное высказывание автора было передано в зрительный зал. И Антон Яковлев достигает цели.
Другой наш красноречивый «современник» в пьесе — дядя Гамлета Клавдий, которого блестяще показывает Максим Аверин. Для этого человека — антипода Гамлета, нет терзаний в применении насилия. Сначала уравновешенный и мудрый правитель, он с лёгкостью готов уничтожить того, кто перешёл «красную черту». Конечно, заботясь о подчиненных.
«Something is rotten in the state of Denmark», — говорит Марцелл. На русский язык это может быть переведено как «Что-то прогнило в королевстве». Антон Яковлев по-своему показывает что, не останавливаясь только на коварстве короля. В новой постановке достаётся всем подданым. Но будь они иными — разве Клавдий был королем?
Такой подход совершенно в необычном свете представляет нам Полония, которого на сцене воплощает Иван Агапов. Кто лучше всех скрывал недостатки системы, тот в Датском королевстве пал первой жертвой расплаты за грехи.
В изображении выдающегося актёра Полоний — само обаяние, сам воплощённый актуальный подход к лёгкости бытия. Это наш предприимчивый современник, который прекрасно и практично умеет жить, заботясь только об арифметике в кармане и элегантно обеспечивая себе пиар. С той же элегантностью Гамлет протащит его труп по сцене.
