Юрий Грымов, наконец, завершил свою трилогию «Антихрист и Христос», представив финальный спектакль «Иуда?». Она была начата с исследования царя Петра Первого, которого за его грехи некоторые величали Антихристом, продолжена рассмотрением творческого пути Леонардо да Винчи, подозреваемого в служении тёмным силам, а закончена Иудой Искариотом, предавшим Учителя.
Идём к началу, стартуя от конца. Сам режиссер рассматривает трилогию как путь к Христу, поэтому он очень серьёзно подошёл к сценической реализации Священного Писания. Текст «Иуды?» был рождён драматургом Александром Шишовым, а постановка выверена священнослужителями и известными богословами.
Перед зрителем с иконографической точностью и зрелищностью открывается финал земной жизни Иисуса Христа. Костюмы, декорации, осветительные приборы и музыка переносят нас в эпоху около 2000 лет назад.
Но Юрий Грымов не был бы собой, чтобы не представил действо так, что эмоции на протяжении спектакля колеблются от восторга до непонимания и удивления. Задача отрезвить нас и показать, чем чреват материализм, была решена.
Невольно я сравнивала «Иуду?» Юрия Грымова со «Страстями Христовыми» Мэла Гибсона. Если последний заставляет прочувствовать зрителя физическую боль (это характерно для католической традиции), то Грымов воссоздаёт моральные муки отчаявшегося друга-предателя Христа и показывает непонимание Его современниками, которые невольно, часто неосознанно испытывают смятение души.
«В спектакле мы рассуждаем о том, как это было, и пытаемся не только верить, но и взглянуть на то, что случилось тогда, как на абсолютную реальность, — говорит режиссер Это очень реальная и материальная история».
Только не ожидайте, что на сцене вас ждёт реализм! Не всё так буквально, как обещает этот жанр! Если вам в процессе спектакля не откроется, что скрыто за «реалистичными» событиями, то несколько дней спустя вас обязательно осенит их истинный смысл.
Действительно, если бы Иуду судили сегодня в мирском суде, он избежал бы наказания за свой грех. А если бы он не был в плену своего материалистического заблуждения и низости духа, то обязательно дождался бы Воскресения Христа, который бы ввёл его в иной мир и облегчил бы страдания свершённого греха. Но Иуда так и не смог понять, что есть что-то выше, чем земной мир, и не возвысился до Веры в Христа как Бога (он верил в Него лишь как в чудотворца, излечивающего людей).
Неудивительно, что когда к власти пришли большевики, в России начали возводиться памятники Иуде — материалисты уверяли, что он не совершал греха: Троцкий называл его первым революционером и бунтарем. И сегодня то тут, то там во всём мире пытаются оправдать Иуду, который, якобы, оклеветан и был чуть не святой. Поэтому высказывание Юрия Грымова — мощное напоминание о Христе и Его Воскресении, которое остаётся вне рассматриваемых событий. Иуде дожить до него не довелось.
Трудно предположить, какие чувства испытывали актёры, воссоздавая Христа, его окружение и убийц. Обычно такие проекты не проходят бесследно для участвующих в них людей даже в большей степени, чем для зрителей.
