29 апреля 2024 года мы были под впечатлением от спектакля Павла Пархоменко «По Руси», поставленного молодым режиссером на намоленной московской театральной публикой сцене Храма Вахтангова. О том, почему театра Вахтангова для меня — Храм, а не просто театр, я много писал, не буду повторяться.
Обмен любезностями — это только часть моей жизни. Вся моя жизнь — это театральная Москва. Мне многие говорили: «Ну, почему ты не живёшь в своей дорогом Бильбао?». Я неизменно отвечаю: «Москва для меня — это не Собянин, не мегаполис, Новый или Старый Арбат, но та уникальная, знакомая с младенчества культура уходящей цивилизации, которая не уйдёт никогда, и без которой мне жить либо невозможно, либо очень трудно».
Театр Вахтангова всегда стоял особняком в моём восприятии моей культурной жизни в Москве. Он долгие годы был для меня если не маяком, то зажженным в руках идущего впереди факелом, освещавшем путь в полной темноте по лабиринтам современной московской жизни.
Театр Римаса Туминаса и Кирилла Крока в последние годы был театром, куда московская интеллигенция приходила, как животный мир тропиков в знойный день на водопой. Без идеологических битв и лобовых столкновений, здесь как в саванне и крокодил, и слон, и антилопа мирно «потребляли влагу» для поддержания собственного самобытного развития — развития русской интеллигенции.
Павел Пархоменко в основу спектакля положил раннее творчество Максима Горького, который в 1891 году отправился в путешествие по Руси. В 1884 году в Казани он стал свидетелем исцеления девушки от святой иконы, что легло в основу «Исповеди», но в 1887 году пытался совершить самоубийство, за что был отлучен от церкви на 7 лет. С тех пор главный пролетарский писатель выступал как последовательный атеист.
Достаточно познакомиться с речью Максима Горькова на открытии Всесоюзного съезда воинствующих безбожников в 1930 году.
Я не буду рассказывать о том, кто такой Максим Горький и почему этот человек стал главным советским литератором XX века — это известно всем и давно. Я хотел бы высказаться по поводу того, что игра актёров, сама постановка, костюмы, свет и декорации, даже музыка, звуковое оформление (звуки поезда, исторически оправданные — в начале века железные дороги были всё равно что космическая отрасль сегодня — передовая экономики) спектакля «По Руси» соответствует высоким канонам Театра им. Е. Вахтангова.
Всё на сцене ровно, гармонично, сбалансировано и взвешено, даже сама идеологема, идейный замах. Однако актёрам для подметания сцены было предложено использовать швабры в форме поклонных крестов для полноты образа Горького.
При этом блистательная команда в составе Василия Симонова (он играет Максима Горького), Анны Ляховой, Сергея Барышева, Евгения Кравченко, Дарьи Щербаковой, Василия Цыганцова и Олега Форостенко всеми силами пыталась открыть в писателе Веру, глубоко загнанную им вовнутрь.
Итак, Максим Горький снова на сцене московских театров. Почему-то, уходя после спектакля, меня не покидали две грустные мысли:
- Как бы этот спектакль поставил Римас Туминас, в каком ключе? Трудно представить себе, чтобы обращение к пьесе было возможным, хотя Малый театр Вильнюса обращался к истории Вассы Железновой в исполнении режиссера Кирилла Глушаева.
- Почему Максим Горький и почему сейчас? Это что, дань ушедшему от нас высокодуховному христианскому культурному деятелю? Или это дань совсем другому, вновь появившемуся памятнику на Тверской заставе, которого нет уже 30 лет?
Мои размышления — не размышления в стиле пьесы Э. Грига «Одинокий странник». Это размышления человека, который с острым взглядом через увеличительное стекло размышляет и наблюдает за процессами театральной жизни. Эти процессы — отражение событий и настроений в культурной жизни Москвы.
Культурная жизнь в Москве — это не просто отражение духовной жизни российской цивилизации, но это и посыл, побудительный мотив, сигнал к каким-то новым размышлениям, которые в конечном счете должны привести к победе добра, света и радости.
Максим Горький не всегда был «горьким», он когда-то был Алексеем Пешковым и воспринимал окружающую действительность как «буревестник», призывая общество и людей чувствовать и надеяться на светлое и доброе.
Моисей вел свой народ 40 лет через пустыню, и Пасха — праздник не только победы добра над злом, но и жизни над смертью.
Максим Горький стал Максимом Горьким лишь когда он разочаровался в чаяниях и надеждах людей после поражения в революции 1905 года, увидев, как семёновцы из пушек расстреливали безоружных людей на Красной Пресне. Я не осуждаю его, это нормальное состояние для любого. Среди нас единицы такие сильные духом, как Римас Туминас, который, несмотря на тяжелую болезнь, создавал жизнеутверждающие светлые пьесы «Царь Эдип», «Евгений Онегин», «Фальшивая нота» и «Война и мир».
Я не утверждаю, что все режиссеры должны быть, как он — это невозможно, я и не Сен-Симон, Фурье или Оуэн. Бог даёт не всем в равных долях. Одни счастливы от малого, другие несчастны. Но Вахтанговский театр обречён следовать традициям театра, которые восстановил великий режиссер Римас Туминас, и в этом ему неизменно помогал Кирилл Крок.
