Практически все федеральные и московские театры — Моссовета, МХТ, Вахтангова и другие ставили «Дядю Ваню» А.П. Чехова. Почему сценическая судьба в Маяковке обходила его стороной? Наконец, единственная пьеса А.П. Чехова, которая никогда не ставилась в Театре Маяковского, нашла здесь сценическое воплощение под руководством Юрия Йоффе.
Чехов обожал Л.Н. Толстого и однажды признался: «Я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру». Толстой склонился однажды к уху Чехова и сказал: «Я терпеть не могу Ваших пьес, как, впрочем, и пьес Шекспира».
Чехов для Толстого — один из самых любимых писателей. В то же самое время миросозерцательное вероучение Толстого для Чехова — близкое сердцу, его «религия».
Я уверен, что Л.Н. Толстой не был в театре, а лишь только читал текст; если читал, то невнимательно. При этом он отмечал, что вот водевили Чехова ему по душе, а рассказы поражают искренностью.
«Дядя Ваня» — самая известная из пьес Чехова, имея ввиду частоту сценических её постановок по миру В чём причины долголетия и эффекта прямого присутствия? «Дядя Ваня» — это не пьеса, а взгляд человека через окно вовнутрь жизни и бытования русской традиционной семьи. Символом этого стержня жизни на сцене Театра Маяковского стал основной элемент декораций — винтовая лестница, которая в христианстве символизирует шанс подняться к небесам.
Юрий Йоффе поселяет наверху отставного профессора Александра Владимировича Серебрякова с его второй супругой Еленой Андреевной, вокруг которых крутится весь мир русской семьи. Евгений Парамонов и Анастасия Мишина блестяще изображают нам этих «небожителей» — эгоцентристов, спускающихся к домочадцам в поисках внимания и проявлений любви, но неизменно ощущающих своё отчуждение от сельской родни.
Никто из членов семьи так и не поднимается в верхние покои за всё время спектакля, жизнь их протекает за пределами заветной комнаты, нарушившей её привычный, устоявшийся строй.
Чем отличается жизнь русской семьи, компактно проживающей в одном месте, от французской, английской или бурятской? Она отличается исканиями, суть которых состоит в гармонии сосуществования и простоте любви членов семьи.
Есть свидетельства директора императорских театров В.А. Теляковского, согласно которым цензурный комитет отклонил постановку пьесы на московской сцене. Одна из причин состоит в том, что в ней чересчур много длиннот, которые не сглаживают неровности и пробелы: «До третьего акта дядя Ваня и Астров сливаются в один тип неудачника, лишнего человека, который вообще удачно обрисовывается в произведениях г. Чехова».
Алексей Дякин и Дмитрий Гарнов в ролях дяди Вани и Астрова, соответственно, показали многогранную и богатую русскую натуру, которая была так точно подмечена чеховским глазом. В их исполнении не было тех самых длиннот, в которых упрекал автора цензурный комитет. Рассуждения действующих лиц относительно вопросов миросозерцания раскрыли перед зрителем взгляды Чехова, и пьеса обрела динамичный, энергичный характер.
Трагедия Ивана Петровича Войницкого — Дяди Вани — это трагедия всей русской интеллигенции, бытописателем и сценографом которой был Чехов. «Дядя Ваня» — замечательное русское драматическое произведения, из которого мы знаем огромное количество цитат. Самая знаменитая — «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Эта пьеса проходит в камерной обстановке на Малой сцене Театра Маяковского, что создает интимный характер и атмосферу доверительности между зрительным залом и сценой. Увиденная нами премьера — жемчужина русской сценической работы в диадеме чеховских пьес, поставленных на сценах московских театров.
Сцены из деревенской жизни, как это произведение назвал Чехов, — это трагикомический рассказ том, что русская интеллигенция понимает свою задачу в формальных аспектах, не затрагивая глубинные, содержательные основы. Ведь Серебряков имеет ввиду, что Иван Петрович должен сесть за стол с папками отчетов: кому было послано сколько граммов постного масла, и сколько долгов осталось за продажу дров такой-то мещанке.
В то время, как мы видим страдания человека, замкнутого в оковах быта и ограниченности условий деревенской жизни, мы понимаем, что люди в замкнутом пространстве «сварились в собственном соку». У Чехова даже звучит такая сакраментальная фраза, ушедшая в народ: «Когда нет жизни, люди живут миражами».
Я бы здесь остановился и порассуждал о том, можно ли считать «Дядю Ваню » размышлениями автора на тему о том, справедливо или нет вообще жить не жизнью, а миражами.
Неверно считать, что пьеса о судьбе русской интеллигенции, воплощением которой является отставной профессор Серебряков. В том-то и дело, что Чеховым фигура Серебрякова вводится как (говоря словами Артура Шопенгауэра) — то, чего не должно быть. Иван Петрович Войницкий — это как раз то, что должно быть.
Когда в финале Александр Владимирович Серебряков в сопровождении жены Елены Андреевны отправляется в дальний путь, как напутствие оставшимся он произносит: «Делом надо заниматься, делом».
Выдающиеся философы пореформенной поры цитировали произведения Чехова, но неоднократно обращали внимание на его тезис о миражах, пронизывающий все драматические произведения, о том, в чём смысл жизни ищущего, талантливого, упорного, добросовестного созидателя в условиях наступления мелкотоварного капитализма.
Трагедия человека в пореформенную эпоху — трагедия всей русской жизни второй половины 1960 годов, вплоть до конца XIX столетия.
Слом традиционного русского общества и наступление эпохи безраздельного владычества мелкотоварного олигархата, в конечном счете, привели к тому, что мы называем «большой взрыв» — началу революционных процессов второй половины 1910х.
Чехов с его прозорливостью и предчувствием беды находил нужные формы через драматические произведения предупредить русское общество о грозящей опасности.
Заканчиваются все пьесы Чехова одинаково: либо кто-то кого-то бросает, либо забывает, либо обрывает на полуслове. Но это всё делается для того, чтобы сам зритель сказал то, что Чехов хотел сказать зрителю сам. Русский писатель имел особенность совершенно неожиданно начинать рассказ и неожиданно его заканчивать.
Чехов-драматург, с моей точки зрения — это действительно Шекспир сегодняшней драматургии. Его надо смотреть и смотреть, слышать и слушать постоянно. Это голос русской души, а котором мы слышим частоту сердцебиения русского сердца.
Чехов очень любил русскую интеллигенцию, обожал русского человека за его расхлябанность, недоверие к окружающей действительности, и глубокую любовь к собственной старине, природе и русской душе.
Согласно Чехову, русский человек преклоняется перед собственной душой, и видя родственную душу рядом, влюбляется в неё безоговорочно. Ведь любовь к Сонечке для Астрова — отражение его любви к себе, в отличие от любви Астрова к Елене Андреевне.
Игра актёров — удивительная живая картина живой русской жизни, перенесенной в XXI век. Они все играли замечательно.
Я скажу несколько слов о Сонечке (её воплотила Анастасия Дьячук) — персонаже так любимом русской публикой, олицетворении чего-то любезного русскому сердцу существа, которое мы так бережно храним в сознании и храним с теплотой. Это олицетворение русского человека на Земле.
Актриса, сыгравшая Сонечку обладает всеми качествами и даже похожа на Евгению Симонову — одну из величайших актрис Театра Маяковского за всё время его существования.
Долгая жизнь ждет этот спектакль, он на неё обречен. Множество зрителей буквально волнами направятся в Маяковку. Спектакль настолько удался, что, на мой взгляд, за последние 5 лет это самая удачная из новых постановок на сцене этого театра.
