Россия, занимающая 13% в мировом экспорте нефти, 20% — газа и 17% — угля планирует нарастить долю на глобальном рынке водорода до «не менее чем 20%». Не беда, что этот рынок только формируется, но министр энергетики Александр Новак уже разглядел на нём конкурентные преимущества России. О своих смелых прогнозах он рассказал на заседании правительства, посвященном водородной энергетике.
Как мы писали ранее, российскую политическую элиту крайне обеспокоил переход Европы на новый технологический уклад, объясняемый международной климатической повесткой. «Уже более 60 стран заявили о намерении перейти к углеродной нейтральности», — заявил премьер Мишустин, оценивающий переход в 25 лет, за которые российским нефтяникам и газовикам придётся.менять подходы, отходить от традиционных видов топлива, чтобы сохранить долю на глобальном рынке энергоресурсов. В результате России придётся придти к углеродной нейтральности к 2060 году.
Водород представляется правительству одним из наиболее перспективных как с точки зрения наличия сырьевой и технологической базы, так и с точки зрения применения его в транспорте, промышленности и энергетике; мировое потребление водорода растёт на 3-4% в год. Европейский и российский рынок будет осваивать Газпром, уже заключивший соглашение с правительством, которому предстоит диверсифицировать своё производство, наращивая в нём долю новых энергоресурсов.
Конечно, Газпром — не единственный, кто хочет оседлать топливо будущего. Другие госкомпании (Росатом, Новатэк, Роснано) также разрабатывают свои проекты по водородной энергетике (всего их 20), хотя на первом этапе речь о сверхприбылях не идёт: нет ни рынка, ни инфраструктуры для транспортировки (для этого, правда, подойдёт газовая, отсюда и интерес Газпрома), ни технологий. На создание последних из госбюджета будет выделено 9 миллиардов рублей.
Затем наступит период испытаний водородной энергетики в деле, в специально созданных кластерах — Водородных долинах, которые уже функционируют в западных странах. И уже после этого водородные технологии поступят на службу новых энергокомпаний, которым надлежит наладить производство, потребление и экспорт водорода, и потребителей, которые будут обогреваться водородным отоплением и ездить на авто на водородных топливных элементах.
Однако, куда и в каком объёме будет осуществляться экспорт — вопрос открытый. По словам А. Новака, среди мировых экспертов оценки водородной энергетики диаметрально различаются. Кто-то оценивает объём рынка в «несколько десятков миллионов» тонн, кто-то — в 700 миллионов тонн ежегодно. Но Россия, видимо, займёт свои как минимум 20% при любом прогнозе (?).. Это принесёт расчётно $24-$100 млрд (сопоставимо с экспортом сырой нефти).
«Обладание соответствующими технологиями, готовыми продуктами и кадрами будет ключевым элементом успеха», — уверен министр.
Дело в том, что у экспертов нет особых разночтений в прогнозах развития рынков нефти, газа и угля к 2050-2060 годам. Период тожества нефти к этому моменту закончится, её потребление резко сократится. Уголь перестанет быть крупнейшим источником энергии для Европы, а газ хоть и вырастет минимум на 25%, но его российские запасы иссякнут (Министр природных ресурсов и экологии Александр Козлов полагает, что их хватит лет на 60).
Зато, по прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), возобновляемые источники энергии (ВИЭ) вырастут на 50% в ближайшие 5 лет и продолжат занимать свою долю в мировом энергопотреблении. Поэтому к 2050 году российские госкомпании будут компенсировать его потерю через развитие ВИЭ, в том числе водорода. Их технологическими партнёрами на нелёгком пути станут Великобритания, Германия, Франция и пр. страны, начавшие свой путь к водороду ранее и уже осуществившие огромные вложения в технологический прорыв.
Вопрос только в одном: не оставит ли за собой Россия роль сырьевого придатка Европы и не сохранит ли технологическую зависимость от западного партнёра?
