«Скупой, или школа лжи» на сцене Театра сатиры — сегодняшний день во всем его цвете. В центре внимания пороки высшего общества и изворотливость слуг. Как мало изменилось с 1668 года — момента появления пьесы Мольера! И всё же, пока есть любовь и семейные ценности, человечество будет жить и творить.
Спектакль Павла Любимцева захватывает, обволакивает, впечатляет, оставляет долгое и яркое послевкусие как после хорошего доброго старого красного сухого. При просмотре спектакля я ощутил впечатление праздника и доброй эмпатии, обращенной к зрителю. То, о чем говорил великий Станиславский, что сцена и смотровой зал есть единое целое.
Главное действующее лицо спектакля — яркое, выпуклое, очень чувственное и талантливое исполнение роли Гарпагона художественным руководителем театра Евгением Герасимовым; он служит не только украшением всей пьесы, но и создает её дух.
Мы были соучастниками этого действия, но не только потому, что публика горячо и темпераментно отмечала постановку аплодисментами, возгласами, но и потому, что чувствовалась единая атмосфера и даже единая температура.
Актерская работа, свет, музыка, режиссерская работа, труд оператора света — всё было блестяще. Этот спектакль — это «конфетка», подарок труппы «сирым и обиженным» перед Рождеством. Подарок необыкновенный, дорогостоящий, впечатляющий и от всей души труппы.
В Гарпагоне ощущается великий французский драматург. История этого произведения и автора — Мольера, бывшего необыкновенно талантливым актером, драматургом и царедворцем, известна. Мольер был честным автором, не лизоблюдом, который своим гениальным талантом остроты слова остался в веках не только в Театре, но и в наших сердцах.
Даже великий М.А. Булгаков в качестве единственной возможности проникнуть в театральную среду в условиях театральной цензуры выбрал пьесы Мольера и преуспел. Его «Кабала святош» сопоставима с талантом Мольера, назвать так пьесу мог только человек, талант сатиры которого сопоставим с талантом самого Мольера.
Мольер был гениальным комедиографом, потому что был гениальным сатириком. Рассмешить публику, да так, чтобы она ещё задумалась, над чем смеется — это по плечу лишь гению-сатирику, не клоуну и не автору комедий-буфф.
Все авторы самых гениальных комедий буфф ушли в небытие. Остались лишь те, которые писали гениальные комедии в стиле сатиры. Комедия и сатира идут всегда рядом, но на полголовы лошади сатира вырывается вперед. Театр сатиры спектаклем «Скупой, или школа лжи» показывает, что достоин своего названия и поддерживает жанр на уровень высочайшего искусства.
Самый яркий спектакль в Театре Сатиры был поставлен двоюродным братом Питера Брука Валентином Плучеком — «Женитьба Фигаро» с участием Андрея Миронова, Александра Ширвинда, Веры Васильевой, Георгия Менглета и остальных. Полагаю, что нынешний спектакль будет иметь такой же успех. Здесь лидирует звездный состав современного Театра Сатиры, и работа сделана не менее талантливо.
Заслуженные аплодисменты, ликование аудитории — всё это говорит о том, что спектакль удался и ему уже сейчас предначертана долгая творческая и театральная жизнь. Все действующие лица, начиная от Гарпагона и кончая Лафлешем, сыграны на одном дыхании без сучка и задоринки и с ярким творческим вдохновением. В очень большом характере. Чего стоит Фрозина, посредница в сердечных делах (Светлана Рябова), одно появление которой на сцене воодушевляет!
Что касается постановочной части, то как сценография, так и режиссура Павла Любимцева и отдельная сценография Акинфа Белова говорят о новом творческом подходе в постановочной политике театра — дать размах, каскадность, флер и атмосферу праздника, как это было всегда при Плучеке.
Особенно хочется отметить работу хореографа Ирины Филипповой. Небольшие музыкально-хореографические проходы были уместны и добавили очарования ткани спектакля.
В фойе в антракте мы между собой отмечали, какие замечательные декорации использовались! Входы и выходы, переходы актеров из одной конструкции в другую, смена мезансцен — талантливая находка режиссера-постановщика.
Атмосфера праздника, веселья, доброты и теплоты соответствуют и идеологеме спектакля. Его новые акценты, привнесенные сегодняшним днем, делают современным спектакль о проблематике эпохи Людовика XIV. Когда король говорил «L’etat c’est moi» (государство — это я) это соответствовало действительности, потому что вся культурная, театральная и духовная жизнь того были в абсолютной власти монарха и формировались в Версале — от церемонии завтрака короля до крупномасштабных, в десятки тысяч человек театральных постановок, происходящих на глазах пораженной публики. Двор приглашал на представления иностранных гостей и суверенов соседних стран, которые иногда специально приезжали на премьеру.
Двор Людовика XIV был славен не только именем Мольера, но и тем, что та эпоха дала старт современному театру и современной комедии. По крайней мере, в той остроте жанра, какой мы знаем его сегодня. И важно, что дух времен Короля-Солнце создателями спектакля бережно сохранен и современными средствами передается зрителю, вместе с лучами света, исходящими от него.
***
Наша рецензия — никакая не рецензия, а впечатление человека, который любит Театр Сатиры, понимает его, видит и ценит задачи театра в целом и в частности.
Канонов написания рецензий не существует. Однажды в начале 1970х на одном из чаепитий в обществе «СССР-Испания» выдающийся театровед, специалист по театру Лопе де Вега Видмантас Селюнас — тогда начинающий, но уже маститый деятель театра, рассказывал о том, что никто толком не умеет писать подобные литературные формы. Моя бабушка, дружившая с Ольгой Баклановой и учившаяся в театральных студиях, говорила, что лучше чем Серафима Бирман этого делает никто.
Мне было интересно, в чем же состоит образцово-показательность этих рецензий. Удивлению не было предела — дело было не в языке и не образности, а в том, что рецепт в том, что надо было высказаться на тему, соответствует ли игра актеров изложению, видению, чувствованию задумкам (идеологеме) автора пьесы, даже не режиссера.
Главенство такой концепции сохранилось до наших дней, но читать их в открытой печати и издании, которое каждый день пишет о культуре — испытание не из легких. В наше время писать надо так, чтобы тебя читали. В этом сермяжная правда.
