Главная тема сегодняшней экономической жизни Испании — слияние двух коммерческих банков BBVA и Sabadell. В случае слияния этих двух банков, превращения их в единое целое, фактически произойдёт монополизация всей банковской системы страны: 60% всех активов будут подконтрольны новой финансовой олигополии.
Испанская финансовая система отличается исключительным консерватизмом, но одновременно динамизмом и реактивностью реакции на конвульсивную и быстро меняющуюся экономическую обстановку в стране и в мире.
По традиции, центром финансового олигархата Испании является Страна Басков. Не будем забывать, что Банк Бильбао (впоследствии — Банк Бильбао Бискао) почти два столетия, хоть и с перерывами, обладал правом эмиссии национальной валюты.
Из пяти крупнейших коммерческих (частных) банков, представляющих собой акционерные общества, три в своей основе имеют баскский капитал.
В книге «Финансовая олигархия в Испании» — классике экономической литературы, видный испанский экономист Рамон Тамамес ещё в 1970-е годы со всей очевидностью и аргументированностью показал, причём в персоналиях, формы слияния промышленного и финансового капитала в постфранкистский период.
Изречение «Деньги не пахнут» полностью применимо к финансово-банковской системе Испании. Интересно то, что испанский банковский капитал, в отличие от промышленного, всегда следовал за властью, какой бы она ни была. В эпоху Республики банки поддерживали Республику, в эпоху франкизма, когда наступил их расцвет, они с охотой и удовольствием поддерживали диктатуру Франко.
Мы сегодня понимаем, что слияние BBVA и Sabadell — это вопрос времени. Просочившиеся в печать сведения о якобы разногласиях между руководством двух банков по поводу того, кто сколько кому должен на момент слияния и кому какие отступные полагаются, несерьёзны. Всё разрешится в ближайшие две недели.
В Испании сейчас меняется всё. Меняется финансовая структура, банковская система, едва заметно меняется и экономическая модель государства. Но что меняется особенно стремительно, ярко и выпукло — так это социально-классовая структура общества.
Как вы думаете, какова роль в этом поистине библейском эпизоде истории у банков? Интересно, не правда ли? Так вот, я вам скажу. Роль банков здесь весьма и весьма определяющая.
Вопрос только в том, насколько банки действуют с согласия существующего Народного правительства во главе с Педро Санчесом. Неужели натиск банков настолько силён, что правительство не может ему противостоять? Ведь очевиден факт, что всё большая монополизация банковской системы приведёт к ещё большей и без того плачевной ситуации с развитием социально-экономической реформы в стране.
Вопрос о выживаемости банков в условиях пандемии — вопрос сложный и неоднозначный. С одной стороны, банкам надо помогать, поскольку они являются кровеносными сосудами, через которые в экономику поступают финансовые соки — ресурсы. С другой стороны, излишняя монополизация приведёт к чрезмерной олигополизации и без того закрытого клуба испанских олигархов.
Франкистский бункер окопался именно в пещерах и лабиринтах финансово-промышленной олигархии Испании. Не так-то просто убедить олигархов поделиться своей мошной с многострадальным испанским народом.
Банки ведомы одной-единственной целью: получать прибыли и сверхприбыли. Но они должны понимать, что в один прекрасный момент живительный источник вожделенной влаги — валютный ручеек, может в одночасье прекратиться, если работать в стране будет некому.
Банки должны понимать, что испанская экономика может существовать только тогда, когда нет конфликта между производственными силами и производственными отношениями. А здесь банки играют определяющую роль: умеренность в их аппетитах мультипликации капитала до бесконечности должна сочетаться с разумной модернизацией экономики и с учётом непростых социально-экономических условий в формате самой пострадавшей от пандемии европейской экономики — испанской.
Банки BBVA и Sabadell, скорее всего, обо всём уже договорились, и инсинуации о том, что идёт ожесточённый спор по цене вопроса — не более, чем утка для досужих борзописцев.
