27 января 2017 года в Новой Опере открывается Крещенский фестиваль под загадочным названием «Старый Новый век», который обещает нам несколько шедевров XX века, а также совсем новые сочинения.
Первый из этих шедевров – московская премьера оперы Моисея Вайнберга «Пассажирка» на Основной сцене – откроет фестиваль 27 января. С недавних пор опера Вайнберга широко известна в мире. Новая Опера – второй российский театр, обратившийся к этому сочинению (первым в сентябре 2016 года стал Екатеринбургский государственный академический театр оперы и балета). Московскую постановку патронирует И.Д. Кобзон, музыкальным руководителем стал главный дирижер театра Ян Латам-Кёниг.
4 февраля прозвучит концертная версия оперы «Пушкин» («Поэт и царь») К. Боярского; сочинение посвящено нелёгким взаимоотношениям поэта и Николая I. Либретто написала британка Марита Филлипс – прямой потомок обоих героев.
9 февраля в Зеркальном фойе в сопровождении рояля будет исполнена камерная опера Валерии Бесединой «Самозванка», посвящённая княжне Таракановой.
Кроме того, в программе фестиваля ожидаются оперный диптих DIDO. (сплетенные в единую композицию оперы «Dido.Пролог» М. Наймана и «Дидона и Эней» Г. Пёрселла) «Школа жен» В. Мартынова, «Маддалена» С. Прокофьева и «Игроки» Д. Шостаковича, а также концерт камерной музыки и духовные сочинения для солистов, хора и оркестра.
Михаил Сегельман, музыкальный критик и заведующий литературной частью Московского театра Новая Опера им. Е. В. Колобова, рассказал читателям культурно-политического журнала «Э-Вести» о программе фестиваля, в предвкушении которой находится и он сам.
ЭВ: Михаил, скажите, пожалуйста, фестиваль 2017 года будет чем-то отличаться от предыдущих фестивалей?
Сегельман М.: Естественно. Зимний фестиваль в Новой Опере проводится с 2005 года; раньше он назывался «Крещенская неделя», а с 2014 года — «Крещенский фестиваль в Новой Опере». Дело не только в смене названия, произошло некое переформатирование, фестиваль стал более концептуальным. Каждый раз выбирается тема. Например, в 2016 году фестиваль назывался «Диалоги и двойники» — это сочинения, вдохновленные одним и тем же сюжетом или жанром, как Реквием Моцарта и Реквием Эндрю Ллойда Уэббера.
Фестиваль этого года называется «Старый новый век», он посвящен музыке XX-XXI веков. Есть понятие «современная музыка». В узком смысле – это новые сочинения, которые создаются на наших глазах. Но у понятия есть и более широкий смысл, когда современным является всё то, чего мы не знаем, в том числе то, что мы пропустили в музыке XX века.
Музыка минувшего столетия часто слишком сложна по языку, технике композиции, в ней нет привычных интонаций или оперных форм, мелодии в обычном смысле этого слова, и потому она с трудом доходит до так называемого массового слушателя. Всё это привело к разрыву так называемой академической музыки со слушателями.
Наш «Старый Новый Век» размышляет о том, что музыка XX века – это и музыка XXI века. Кроме того, все мы пережили этот момент перехода из одного тысячелетия в другое, из одного века в другой, а это всегда момент, который в культуре очень важен, и ощущения людей, которые перешагнули границу веков, — немножко другие. С этим и связано название «Старый Новый век». Кроме того, есть и аллюзия на Старый Новый Год, который бывает через 13 дней после просто Нового Года.
Что касается программы.… У нас есть сочинения абсолютно новые, например, опера «Пушкин». Это опера, написанная современным русским композитором Константином Боярским, который несколько десятилетий живет в Великобритании и совмещает карьеру композитора и исполнителя, на либретто Мариты Филлипс. Она – англичанка, но является прямым потомком, прапраправнучкой и Пушкина, и царя Николая I. Это очень интересно, потому что, как мы знаем, у Пушкина с царем были очень сложные отношения, от любви до ненависти. Царь был вовлечен в эту страшную историю, которая Пушкина и погубила. Все эти перипетии, которые были важны для Пушкина, — защита чести, моменты личной жизни, размышления об искусстве, — отразились в либретто оперы, которая будет представлена в концертном исполнении.
ЭВ: Судя по пресс-релизу, опера двуязычна. Так получается, что либретто – англоязычное, тогда как поэзия Пушкина – русскоязычна, так ли это?
Сегельман М.: Да. Марита включила фрагменты пушкинской поэзии, которые читает, в том числе, и сам Пушкин. Там есть такой мотив, что эти мгновенно становятся всеобщим достоянием, их читают все, включая и царя. Текст либретто – на английском, а пушкинская поэзия, к счастью, дается в оригинале, а не в переводе. Это довольно зримый прием, который даст понять зрителю, что речь идет о первоисточнике. Как только идет русский текст, значит, – это Пушкин.
ЭВ: А музыка несет в себе что-то русское или это уже современная музыка?
Сегельман М.: Я не знаю музыку этой оперы. Композитор Боярский говорит, что он не пытался угнаться за музыкальной модой, и что язык этой оперы – вполне традиционный и близкий большинству слушателей.
ЭВ: По поводу «Пассажирки» Вайнберга – постановки, которую патронировал Иосиф Кобзон: в чем ее соль и как это соотносится с темой «Старый Новый Век»?
Сегельман М.: Вайнберг – удивительная фигура в музыке XX века. Этот композитор, долгое время ошибочно считался апологетом и подражателем Шостаковича. Его знали, уважали, но потребовалось некоторое время, чтобы осознать, насколько это крупная фигура в музыке XX века. Поэтому Вайнберг – композитор и старый, и новый. Десять лет назад началось робкое возрождение интереса к Вайнбергу в России. Сначала на фирме «Мелодия» вышли несколько старых записей (переизданных на CD), и мне посчастливилось стать их редактором. В конце того же 2006 года в Московском международном доме музыки прошла мировая премьера оперы в концертном исполнении под управлением дирижера Вольфа Горелика.
Опера писалась для Большого театра в 1967 году, но в разгар репетиционного периода она была запрещена. Это замечательное сочинение трактует сложную, тяжелую тему Холокоста в глубоко личном плане, поскольку она была страшной частью жизненного опыта и для Вайнберга, и для польской писательницы Зофьи Посмыш (Zofia Posmysz, автор одноименной повести). Они не рассуждали об абстрактном возмездии, – они передали эту боль и опыт. Вайнберг прошел через Холокост, вся его семья осталась в Польше и погибла в концлагерях. Он бежал в Советскую Белоруссию, затем в Среднюю Азию.
Триумфальное возвращение этой оперы произошло на фестивале в Брегенце (Bregenz Festival) в 2010 г. в постановке Дэвида Паунтни (David Pountney). После постановки эта опера ставится на самых разных сценах мира, она способствовала возрождению интереса к музыке Вайнберга вообще. Буквально в последние 5-6 лет интерес к музыке Вайнберга стал лавинообразным, его оперы ставятся одна за другой, играются его инструментальные сочинения, у нас, в Европе и в мире проводятся музыкальные фестивали, международные конференции по изучению его наследия.
ЭВ: Почему Иосиф Кобзон решил оказать поддержку постановке?
Сегельман М.: Отвечать за Иосифа Давыдовича, естественно, было бы неправильным. Могу только сказать, что сейчас эта тема (Холокост) приобрела огромную общественную значимость. Абсолютно ясно, что «Пассажирка» Вайнберга существует в контексте великой европейской традиции обращения к теме Холокоста. Эта традиция отличается от американской, которая, на мой взгляд, несколько дидактична. Гениальное проявление европейской традиции – мой любимый фильм «Пианист» Романа Полански, в нем акцент сделан не на показе ужасов, а на человеческих переживаниях. В этом смысле опера Вайнберга связана и с советской культурой. Вспомните фильм Ларисы Шепитько «Восхождение», он посвящен войне и теме предательства. Понятно, что этот проект – яркой гуманистической направленности. Я бы даже сказал, – экуменической направленности, потому что для Вайнберга важна была не только тема Холокоста как трагедия еврейского народа, ведь в этой опере в концлагере встречаются дети разных народов, и все они — и палачи, и жертвы — оказываются божьими детьми. Этот концлагерь – модель мира, в котором люди пытаются сохранить человеческий облик и человеческое достоинство. В нашей постановке (под влиянием спектакля Паунтни) это подчеркнуто тем, что все герои поют на языке своего народа.
ЭВ: Чего мы можем ожидать от камерной оперы «Самозванка»?
Сегельман М.: Валерия Беседина – это композитор, который пишет тональную музыку, она заботится о слушателе, и она подчеркивает в своей опере именно ее русский колорит. Эта история отсылает меня к знаменитой пьесе Леонида Зорина «Царская охота», которая воплощена и в театре, и в кино. Но опера Бесединой написана на оригинальное либретто, его авторы — сама Валерия Викторовна и ее сын Святослав. Эту оперу в сопровождении фортепиано будет интересно послушать в Зеркальном фойе, нашей площадке для программ камерной музыки и спектаклей малой формы.
ЭВ: Выходит, что за вашим фестивалем стоит историческая проблематика?
Сегельман М.: Да.
Например, у нас будет концерт камерной музыки. Это два фортепианных квинтета (фортепиано, две скрипки, альт и виолончель), отсюда и заголовок программы – «Дважды пять…». Там будет Квинтет Шостаковича – гениальное и, я бы сказал, хрестоматийное сочинение, которое в свое время получило Сталинскую премию. А рядом – Квинтет Эриха Корнгольда, который написан на рубеже 1910-1920 годов. Это сочинение, которое у нас в России практически не играется.
А заключительный концерт – с тремя образцами духовной музыки XX века. Причем все эти образцы – нестрогие. Это не сочинения для богослужения, а духовная музыка в экуменическом смысле, в ней соединяются гуманистические аспекты разных религий. Например, «Чичестерские псалмы» Бернстайна написаны на тексты псалмов на древнееврейском языке, а в «Симфонии псалмов» Стравинского звучит латынь. Реквием Ллойда Уэббера – это произведение, которое было на фестивале в прошлом году, там оно сопоставлялось с Реквиемом Моцарта. Так получилось, что Реквием Ллойда Уэббера хорошо ложится и в концепцию нынешнего фестиваля, поэтому дирижер Андрей Лебедев решил повторить это исполнение, тем более что оно прошло с огромным успехом и вызвало необычайный энтузиазм у музыкантов.
ЭВ: Я чувствую, что Вам самому интересно будет прослушать эту программу, это так?
Сегельман М.: Да. Я имею честь служить в Новой Опере. Как музыканту мне очень интересны те события, которые сформировали афишу фестиваля. Это та история, которая делается на наших глазах, по мере наших сил мы в эту историю что-то вкладываем. Конечно, я буду на всех событиях фестиваля. Тем более что многие из них уникальны. Некоторые сочинения, которые мы предлагаем в виде постановок и в концертном исполнении, невозможно услышать ни в каком ином месте.
