Творчество сербских писателей и драматургов мало известно в нашей стране и, к сожалению, редко реализуется на русской сцене. То тут, то там мелькнёт «Хазарский словарь» Милорада Павича, или русские режиссеры захотят повторить сочный национальный сербский колорит Эмира Кустурицы…
Наверное, балканский темперамент нелегко передать русской театральной школой: сербы, греки, болгары куда лучше россиян смогли остаться в своей национальной среде, сохранить народную музыку, танцы, традиционный быт. Между тем, глубина и красота православной культуры юга, бесспорно, интересна для нас, поэтому любая постановка сербских авторов становится событием.
Очередная попытка познакомить московского театрального зрителя с сербской культурой была предпринята на Симоновской сцене Театра Вахтангова Галиной Зальцман. Режиссер взяла за основу сборник рассказов Эмира Кустурицы «Сто бед»; пьеса была написана специально для вахтанговцев.
Она объединила разрозненные зарисовки сербской жизни с элементами сюрреализма в единое интимное повествование, где рассказчиком выступает знаменитый серб. В роли Кустурицы — Евгений Кравченко.
Рассказ начинается в конце XX века (социалистической Югославии) в Сараево, и проходит до бомбежек Белграда, которые непреходящей болью сохранятся в сербском сердце режиссера. В 2005 году он, рожденный мусульманином, крестится в православие под именем Неманья, чтобы подчеркнуть своё сербское происхождение и принадлежность к своей единой и неделимой стране.
Евгений Кравченко со сцены придаёт русской речи Эмира Кустурицы подобие сербского акцента. Так постановочная команда хочет сообщить происходящему южнославянский колорит, подчеркнуть то, что сам режиссер считает для себя наиважнейшим.
Сцены из сербской жизни сменяют друг друга на сцене и перемежаются со звонкими музыкальными номерами, как мы привыкли в фильмах Эмира Кустурицы. Подростки совершают несуразные поступки, шутят, рассуждают о родителях и жизни, обретают себя.
Всё это спаяно любовью Эмира Кустурицы к Югославии и глубочайшей симпатией Зальцман к автору «Ста бед». При этом в целом по духу постановка стремится к российскому зрителю и получает элементы ностальгии по другой огромной стране, распавшейся на части в 1991 году.
Впрочем, сам Эмир Кустурица вскоре, вероятно, получит российское гражданство. Он уже выразил такое желание в интервью ТАСС, а любовь режиссера к России и почтение к её культуре общеизвестны и взаимны.
