Сцена Театра у Никитских ворот на время премьеры спектакля «Убивец» (по мотивам «Преступления и наказания») превратилась в улицу красных фонарей — разврат, в который погружена часть героев Фёдора Михайловича Достоевского, стал основным вдохновением режиссера и худрука театра Марка Розовского. Писатель страданий дворянства и проповедник Православия с лёгкой руки видного современного деятеля искусства превратился в летописца извращенцев позапрошлого века.
Это, пожалуй, главная претензия к талантливой постановке Марка Розовского. Насколько она важна — судить нашим читателям. Премьера Театра у Никитских ворот — это, конечно, нечто на порядок выше скандальных премьер Константина Богомолова или Кирилла Серебренникова, где скандал заменяет само искусство. Здесь искусство есть, налицо прекрасная игра актёров, поэтические монологи, великолепное оформление сцены и множество оригинальных их решений, среди которых самое оригинальное, пожалуй — беседы Родиона Раскольникова с отцом Сони, пьяницей Мармеладовым.
Сложнее ситуация с образами героев Достоевского. С одной стороны, их трактовка принципиально не отличается от привычного советского понимания; с другой — заостряется их греховная сущность. Соня, например, которую попеременно играют красавицы Николина Калиберда и Ника Пыхова (нам довелось видеть первую), предстаёт перед зрителем как сложившаяся и вполне довольная профессией проститутка. Пришёл Родион Раскольников к Соне (Николине) исповедоваться — а она едва может оторваться от макияжа, поскольку ответственно готовится к выходу на вечернюю работу.
Образ Родиона Раскольникова, воплощённый на сцене Сергеем Рожновым (в другом составе — Константином Ивановым), это образ собственно «убивца». Да, он мучится, страдает, но зло берёт над ним верх и не отпускает на всём протяжении спектакля. Родион Раскольников у Марка Розовского вышел по-настоящему злой. И в завершение «Убивца» мы видим не раскаяние, а признание главного героя в содеянном перед лицом толпы.
Но этот финал представляется нам закономерным, потому что Достоевский в Театре у Никитских ворот — это светский, социальный по своей сути писатель. Розовский не убирает разговоры о Боге из диалогов, несколько раз проповедь будто готовится начаться со сцены, но тут всё обрывается едва начавшись.
Особенно «урезанный», приниженный, доведённый до третьестепенной значимости разговор о Боге ощущается в диалогах Родиона Раскольникова со следователем, Порфирием Петровичем. В результате у зрителя появляется ощущение, что последний всего лишь раскрыл дело об убийстве, надавив на слабую психику подозреваемого. Но ведь у Достоевского именно здесь, в диалогах Порфирия Петровича и Раскольникова заложены основные тезисы «Преступления и наказания» — те, что приводят убийцу к пониманию содеянного и раскаянию! Убираешь их — лишаешь произведение духовной основы…
Да, Марку Розовскому удалось раскрыть социальный пласт «Преступления и наказания», который является одним из важнейших элементов произведения Достоевского. Со сцены проговариваются фамилии лидеров революционного движения, звучат сбывшиеся пророчества философов, и всё это находит полное одобрение и понимание в зале. Если режиссёр ставил перед собой только эту задачу — она ему, безусловно удалась.
