У авторов спектакля всегда своё видение, а у критиков — сторонников классической формы — своё. В данном случае, версия Егора Перегудова «Багдадский вор и черная магия» вызвала горячие споры. Критики разделились на сторонников новой инсценировки и тех, кто разочарован минимумом визуальных параллелей со старой киноверсией. Тем не менее, «современный восток» — видеоарт и иммерсивные элементы, не менее удачно иллюстрировали музыку Юрия Энтина и Давида Тухманова, чем ковры.
Так вышло, что всем вспоминается фильм «Багдадский вор» Александра Корды — подарок союзника СССР эпохи схватки с мировым фашизмом. Можете себе представить: идет война, мир на грани исчезновения, а тут сказка из «Тысячи и одной ночи», да ещё какая! Красивая, музыкальная, увлекательная и очень оптимистичная, уводящая зрителя в нереальный мир восточной фантазии.
На протяжении почти 80 лет восток для широкого российского зрителя так и определялся образами из сказки «Багдадский вор» и «Хождениями Ходжи Насреддина» (фильм). Причём в последнем случае героя великолепно играл Лев Свердлин, особенно памятна в его исполнении притча о султане и осле.
Сейчас все эти фильмы — и «Багдадский вор», и «Ходжа Насреддин» можно встретить в цветном изображении — их оцифровали и пустили в интернет. Но в 1940-1950е годы фильмы были в черно-белом исполнении. Лучше бы они так и оставались — глаз зрителя не столько скользил бы по экрану, сколько наслаждался музыкой диалогов и монологами актёров, в которых раскрывалась замечательная суть этих сказок: мудрость великого востока.
Восток широкому российскому зрителю пришел в незапамятные времена. Тяга к восточной мудрости и восточным сказкам шла не только с востока, но и с запада. Гаремы, серали были темой для многочисленных рассказов, похождений в Европе начиная с XVI века и не прекращались до XX века включительно. В то время как XIX век — век бума ориентализма, когда восток вторгся в литературу и драматургию буквально всех стран, от Испании (где это было логично) до скандинавских стран, куда нога восточного человека не ступала никогда.
Надо признать, что бежавший из нацистской Германии венгерский еврей Корда совершенно неожиданно набрел на потрясающую тему, которая и была нужна союзникам (особенно Англии) во время печально известных налетов Люфтваффе на Лондон, когда впервые в жизни Черчилль дрогнул и, согласно мифу, пошёл на переговоры с Гитлером на предмет примирения. В тяжелый момент англичанам нужна была сказка, но сказка нереальная, хотя и настоящая. И Корда придумал именно восточную сказку, потому что она уносила европейцев в абсолютную нереальность — восток был где-то там на краю ойкумены.
«Багдадский вор и черная магия», несмотря на «колдовское» название и восточный колорит сегодня на сцене Театра им. Маяковского пришла ко вполне себе европейскому виду, и возобновляет давний спор между сторонниками классических форм театра и детских форм, пришедших на подмостки в послереволюционный период. Интересная и детям, и взрослым постановка отдаёт дань дуализму, когда в репертуаре большинства центральных театров помимо классических театральных версий наличествовали пьесы для юного зрителя.
В советский период восточная тема в репертуаре пьес для юного зрителя переходила из одной эпохи в другую, неизменно сохраняя свой жанр сказки и детской фантазии. Классическая постановка старика Хоттабыча во многих театрах страны — яркое тому свидетельство. Иногда пьесы для юного зрителя становились шедеврами сцены, если вспомнить нетленное произведение Мориса Меттерлинка «Синяя птица».
«Багдадский вор и черная магия» на сцене Маяковки — явление и неожиданное, и традиционное. Неожиданное из-за формы, развития сюжета, мысли о том, что сказка живет среди нас. Актуальность и новизна постановки состоит в том, что авторы постарались максимально уйти от восточных мотивов, но сохранить элемент притчи и восточного сказания, преломив его через призму современной московской реальной жизни.
Новизна пьесы состоит в том, что музыка в сочетании с игровыми элементами — обмен со зрительским залом шарами, предметами реквизита в виде детской игры — это находка, которая украшает и спектакль, и само зрелище. Александр Скрыпников (Багдадский вор) и, конечно, Вячеслав Ковалев (Черный маг) поражают даром перевоплощения и прекрасно поют рок.
Музыка — отдельный разговор, потому что интонации «живых» музыкальных фрагментов — труд музыкантов и актёров, наполняет спектакль восточным колоритом и загадочными мотивами.
Традиционность постановки состоит в том, что в ней сохраняется глубокая творческая задача, стоящая перед подобными спектаклями — поднятие общего настроения, придание оптимистических ноток и красоты идее завтрашнего дня.
Игра всей труппы приучает детей к высокому качеству классического театра и взрослым даёт творчески подъем. Закадровый текст, исполненный знакомым голосом И. Косталевского — ещё одна находка авторов пьесы. Этот вкрадчивый, родной и благородный голос с оттенками бархата и шоколадного баритона — ещё одно украшение представления. Это тот случай, когда авторы пьесы делают голос главным исполнителем в постановке.
Сценография современной восточной сказки выполнена без особых изысков и прибамбасов, зато погружает нас в атмосферу нереального восточного базара — шумного, галдящего, роскошного, яркого и обволакивающего — но при этом делающего нас соучастниками большого действа.
Главное, что хочется отметить — это глубокое согласие между двумя частями зала: сценой и зрителями. Мы — очевидцы зрелища, сопереживаем и соучаствуем происходящему на сцене. Актёры талантливо используют актёрские краски и мастерство, чтобы зажечь зал искрометными сценами, потрясающими по глубине, масштабу и красоте.
Спектакль отдан на откуп детям. Их радостные лица, счастье, возгласы неожиданных поворотов сюжета и рукоплескания невозможно не считать главной наградой актёрам Маяковки в работе.
