Нам стало известно, что учёные МГУ им. М.В. Ломоносова приступили к изучению интереснейшего археологического памятника, связанного с добычей золота в Судане. Этот проект, который археологи проводят фактически без крупных правительственных грантов, но с пониманием важности такого рода работы для России, заинтересовал и нашу редакцию.
О золоте, загадочном Судане и своих раскопках читателям «Э-Вести» рассказывает руководитель проекта – к.и.н. Алексей Александрович Крол, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института и музея антропологии имени Д.Н. Анучина МГУ (на верхнем фото на переднем плане).
ЭВ: Алексей Александрович, подскажите, пожалуйста, как родился Ваш проект по изучению золота Судана?
Алексей Крол: У меня был очень долгий период работы в Египте, он начался в 1998 году. Я принимал участие в пяти различных экспедициях: в Александрии, в Фаюме, в Мемфисе, в Луксоре и в Дельте Нила. Но потом я ушел из Российской Академии Наук и начал работать в Московском Университете. Я предложил директору Института и Музея антропологии МГУ академику А.П. Бужиловой организовать на базе института археологическую экспедицию в Нубийской пустыне на памятнике, который меня давно интересовал. И эта задумка нашла поддержку и директора НИИ, и ректора университета.
Это не тот памятник, который мы сейчас копаем. Речь идет о средневековом городе-порте Айзаб, находящемся на берегу Красного моря. Сложность этого объекта состоит в том, что де-юре – это территория Египта, но фактически это красноморский участок суши, который оспаривают между собой Египет и Судан.
Конфликт там возник ещё в конце XIX века, во времена, когда Судан находился под двойным управлением – кондоминиумом — Великобритании и Египта. Такая ситуация сложилась потому, что последний фактически был колонией Британской империи с 1881 года, а Судан, в свою очередь, с 1822 года входил в состав колониальный владений Египта.
Великобритания затем решила разграничить владения Египта и Судана и прочертила границу по 22 параллели, совершенно не задумываясь о том, какие там живут племена (так же прочерчена граница между Египтом и Ливией…). Потом выяснилось, что местные племена из племенного союз беджа, основным ареалом обитания которого была территория Судана, оказались частично на территории Египта. Поэтому было принято решение помимо государственной границы (по 22 параллели) сделать ещё и административную границу, выделив для неё кусок племени беджа и передав его в управление английского генерал-губернатора с резиденцией в Хартуме.
Таким образом, на момент 1956 года, когда Судан выбрал независимость от Египта после произошедшей там революции, было две границы (государственная и административная). Но в то время никто не стал решать территориальные споры, потому что ни у кого не возникало вопросов, кому принадлежит этот кусок пустыни. Но в 1990е годы на этой территории, получившей название Халаибский треугольник, обнаружили нефть, туда приехала канадская нефтяная компания, получившая из Хартума разрешение на поисковые работы … Установка бурового оборудования была остановлена египетскими военными. В перестрелке погибли несколько суданских полицейских.
Сейчас между Египтом и Суданом существует ряд серьезных проблем, связанных в первую очередь со строительством в Эфиопии высотной плотины «Возрождение». Вопрос о территориальной принадлежности Халаибского треугольника также постоянно возникает. Обе стороны считают его своим исконным владением. Остается лишь надеяться, что Египет и Судан договорятся о совместном освоении Халаиба, а археологи смогут начать там раскопки. В последнее время обе стороны делают шаги в этом направлении.
ЭВ: Чем Вас так привлек этот порт в Египте?
Алексей Крол: Порт Айзаб существовал в IX-XII веках. Это был крупнейший красноморский порт, через который шли основные поставки пряностей и благовоний из Аравии и Индии, а также фарфора и шелка из Китая.
Сюда приходили суда, здесь они разгружались, и затем по пустыне караваны везли перец, корицу и благовония до города Асуан на Ниле. Там эти товары перегружали на речные суда и везли вниз по течению до Каира, а затем дальше – до средиземноморских портов Египта Александрии, Розетты, Дамьетты. Там их снова перегружали на европейские корабли, прежде всего, наверное, на венецианские галеры, и развозили по Европе. Таким образом корица, перец, гвоздика попадали в Европу, где они приобретали цену золота.
Айзаб – это крупнейший город-порт, о котором мало что известно, потому что в силу своей отдаленности и административных сложностей он никогда не становился объектом планомерных научных раскопок. Я решил, что надо восполнить эту лакуну и подал заявку в египетскую Службу древностей.
ЭВ: Сейчас как раз удачное время. В Египте это направление развивается, ведь раскопками они стараются привлечь туристов…
Алексей Крол: Совершенно верно. Министерство туризма и главное Министерство по делам древностей Египта очень заинтересовано в работе как можно большего числа экспедиций. Это и туризм, и национальная гордость. Обязательным условием раскопок в Египте является консервация и музеефикация объектов, что позволяет увеличить число памятников, которые могут посещать туристы, пополняя египетскую казну столь необходимыми стране деньгами.
Но помимо этих двух министерств существуют ещё различные ведомства, связанные с безопасностью, которые, как и их коллеги во всех странах, подозрительно относятся к раскопкам иностранцами археологических объектов на границе государства. Пока нам не дали разрешения на раскопки, но я не теряю надежды и думаю, что это получится. Надежду вселяет растущее сотрудничество между нашими странами по всем направлениям: безопасность, военно-техническое сотрудничество, промышленность, наука и культура…
Пока же я решил не терять времени и попросил у суданской стороны разрешение на раскопки другого средневекового памятника, связанного с Айзабом – городища Дерахейб. Караваны, шедшие из Айзаба, проходили через Дерахейб.
Но этот памятник, возможно, ещё интереснее, поскольку есть основания предполагать, что он существовал до Средневековья – в птолемеевское или даже фараоновское времена. Во все эти периоды нубийская пустыня была центром золотодобычи. В золоте были крайне заинтересованы и фараоны, и Птолемеи, и правители Египта в Средние века. Поэтому пустыня никогда не была необитаемой, здесь всегда работали либо вольные старатели, либо преступники и военнопленные, направляемые на тяжелые работы закованными в кандалы. Они добывали породу, из которых впоследствии получали золото.
Этот памятник представляет собой комплекс археологических объектов, состоящий из двух крепостей, большого поселения и нескольких некрополей.
Добираться туда довольно долго…. Мы ехали туда трое суток. Чтобы попасть в Дерахейб, нужно из Хартума целый день ехать на внедорожниках по асфальтовой дороге, затем два дня по пустыне. Но это того стоит.
ЭВ: Вы копаете только средневековые слои? Кому принадлежат эти жилища и захоронения?
Алексей Крол: Это пока сложно сказать. Важный датирующий признак для датировки любого археологического объекта – это керамика. Та керамика, которая была собрана с поверхности памятника, даёт дату IX-XV века. Но если начать раскопки, я думаю, мы обнаружим более ранние слои. Но можем и не обнаружить их… Для этого необходимо проводить систематические масштабные раскопки.
ЭВ: Вы сейчас имеете возможность работать с помощью суданских грантов?
Алексей Крол: Нет, экономика Судана сейчас переживает не лучшие свои времена после разделения страны на две половины в 2011 году. Южному Судану достались нефтеносные районы.
Более того, мы платим суданцам за лицензию на право проведения раскопок и зарплату инспектору службы древностей Судана, который вместе с нами присутствует на раскопках в качестве представителя суданских властей на памятнике, наблюдает за археологическими работами, помогает в решении многих административных и бытовых проблем.
Наши спонсоры – это МГУ, Британский музей, который выделил небольшой грант, и российская золотодобывающая компания КУШ, работающая в Судане. Последняя предоставила нам внедорожники на весь период проведения экспедиции, что существенно сократило нам расходы на экспедицию, а также помогла советом и добрым словом. За это их хотелось бы искренне поблагодарить.
ЭВ: Площадь Дерахейба составляет 1 км2, здесь расположены две крепости, поселение, три жилые зоны, некрополь и шахты. Есть ли признаки, по которым можно сказать, каким народам они принадлежат? Кладбище, например.
Алексей Крол: Как в любом торговом городе, население здесь скорее всего было космополитичным. И в антропологическом и конфессиональном отношении. Думаю, здесь жили и мусульмане, и христиане, и евреи. Например, Айзаб часто упоминается в средневековых документах на иврите и арабском, которые были найдены в знаменитой Каирской синагоге. Из этих документов известно, что там постоянно жили еврейские купцы. Была там, суда по документам и христианская община. По крайней мере, в одном источнике, составленном около 1240 г., сообщается о смерти епископа Куфта и ‘Айзāба Варнавы.
Город ал-Аллаки, а именно так согласно источникам, назывался памятник Дерахейб, находился на границе исламского и христианского миров. К югу от него на территории Нубии (нынешнего Судана), начиналась территория христианских государств, которые не были завоеваны арабами в VII веке. То есть, арабское завоевание остановилось именно здесь. Только в XIV веке началось постепенное проникновение арабов в Судан и последующее распространение ислама, арабизация и исламизация населения. До этого здесь располагались три (затем их осталось два) мощных христианских государства.
С этими государствами Египет поддерживал активные торговые отношения. Поэтому в Дерахейбе можно ожидать обнаружение следов присутствия христиан. В частности, в 2018 году мы планируем начать раскопки археологического объекта на поселении, которое по размерам и сохранившимся фрагментам стен может быть церковью, или скорее, мечетью, перестроенной из церкви.
ЭВ: Вы упомянули про документы. В каких ещё источниках можно почерпнуть знания о Дерахейбе?
Алексей Крол: Дерахейб очень часто упоминается в арабских источниках, но под именем ал-Аллаки, потому что он находится в вади ал-Аллаки. Вади – это сезонное русло реки, и когда выпадают дожди, по такому руслу устремляются потоки воды.
Вади ал-Аллаки известно в России благодаря тому, что в 1961-1963 годах здесь работала экспедиция Академии Наук СССР под руководством Бориса Борисовича Пиотровского, отца Михаила Борисовича Пиотровского. Тогда ЮНЕСКО объявило спасательную кампанию в связи со строительством Асуанской плотины, так как в результате строительства должно было возникнуть искусственное озеро Насер, поглотившее огромное количество памятников. Их нужно было раскопать, задокументировать, по возможности перенести на другое место, как произошло с храмом в Абу-Симбеле.
Территория, предназначенная под затопление, была разделена на участки, которые после жеребьевки были распределены между странами, высказавшими желание участвовать в спасательной кампании. Нам достался участок почти на самом юге Египта — там, где вади ал-Аллаки впадает в Нил. Было сделано очень много. Раскопано раннединастическое поселение в Хор Дауде, исследована 100 километровая территория вади, скалы которого были испещрены древнеегипетскими надписями, оставленными экспедициями, которые посылали фараоны Среднего и Нового царств в Нубийскую пустыню для добычи золота и камня.
Всё это было опубликовано. Наша экспедиция – продолжение первой советской, российской экспедиции на Ближнем Востоке.
ЭВ: Я обратила внимание на то, что Вы привлекаете высокие технологии. В частности, имеется возможность получить визуализацию ваших результатов?
Алексей Крол: Мы использовали программу PhotoScan для фотограмметрии, то есть для создания 3-D модели археологических объектов. Она позволяет на основании фотоснимков объекта, сделанных по одним и тем же параметрам, сделать трёхмерную модель. Используя эту модель, Вы можете проводить расчёты уже в Москве, проводить исследования археологического объекта, определять его строительные периоды, планировать будущие раскопки.
И это очень наглядно во время презентаций результатов работ. Вместо нескольких снимков Вы показываете полноценный объект…
И нам понадобится квадрокоптер. То, что для других является развлечением, для нас – необходимость, потому снимки, сделанные с помощью дрона, дают более ясную картину памятника, выявить новые археологические объекты. Документировать процесс раскопок. Особенно это важно для такого пространного памятника, как «наш».
ЭВ: Когда по времени ведутся раскопки в Африке? Это же как-то связано с погодными условиями?
Алексей Крол: Да, конечно, в России археологи в основном копают летом, с мая по сентябрь. А в Судане наоборот. Раскопочный сезон близится к завершению. Там археологи копают начиная с ноября; самые отважные, копающие на севере страны – с октября. Сезон раскопок заканчивается в апреле, когда становится слишком жарко.
Наш сезон 2017 года был первым, разведовательным, все поставленные перед нами задачи мы выполнили и теперь будем собирать деньги и готовиться к следующему сезону. Это будет середина ноября-середина декабря 2018 года.
ЭВ: Много ли будет сезонов раскопок в Судане?
Алексей Крол: Их будет очень много, хватит на всю мою карьеру, и не только мою.
