14 августа 1941 года на борту крейсера «Принц Уэльский» в водах Ньюфаундленда между премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем и президентом США Франклином Делано Рузвельтом был подписан исторический документ. В нём стороны принимают историческое решение, что они берут третьим союзником СССР.
Это происходило в условиях развернувшихся по всему земному шару боевых действий, когда ведётся глобальная мировая война невиданных масштабов и жертв. Американская сторона, помимо всего прочего, брала на себя функцию главного тыловика союзников: технического, материального и финансового обеспечителя боевых действий.
Замечу, что Великобритания к тому времени уже третий год вела войну, а СССР — второй год. Америка же вступила в войну всеми своими ресурсами только после событий в гавайской гавани Перл-Харбор (они произошли 7 декабря 1941 года).
Атлантическая хартия легла в основу целого свода международно-правовых документов, главным содержательным звеном которых было создание упругой, прочной и стабильной системы международных отношений перед лицом всё более масштабных войн и разрушений. За ней последовало ещё несколько.
Финалом международно-правовых усилий, связанных с созданием и подготовкой масштабных документов, стало создание Организации Объединенных Наций, куда поначалу вошли лишь страны-победители. Но основу, фундамент нынешнего мироустройства заложили ещё в 1941 году.
У меня лично с Атлантической хартией связан эпизод недавней истории. Эта тема оказалась третьим вопросом в билете во время экзаменов на кандидатский минимум. В состав комиссии, помимо заведующего аспирантурой проф. Григория Вишни, входили известный учёный-международник В.И. Гантман и выдающаяся историческая личность — С. Мадзоевский (под этим псевдонимом скрывался бывший замминистра иностранных дел Великобритании Дональд Маклейн).
Во время моего ответа на вопрос об Атлантической хартии меня Дональд Маклейн прервал меня и своим высоким, почти женским голосом, доходящим до фальцета (при том, что человек был двухметрового роста и мощного телосложения атланта) спросил: «Вы всё правильно здесь излагаете, так оно и было на борту крейсера в водах Ньюфаундленда, где была подписана Атлантическая хартия. Но нам хотелось бы убедиться, что вы читали документ в подлиннике. Ответьте, а сколько было статей в этой хартии?».
Я выпалил, не задумываясь: «Десять». В этот момент голова Дональда Маклейна, усаженная на широченные плечи, повернулась сначала в сторону проф. Вишни, затем в сторону проф. Гантмана, улыбнулась, и он изрёк: «Ему надо ставить пять. Вот так надо готовиться к экзаменам!».
Мне поставили пятёрку, поскольку на предыдущие вопросы я ответил также на отлично. В сумме по главному разделу кандидатского минимума — специальности, я получил «пять».
Затем я ещё долго вспоминал о душещипательном эпизоде. Душещипательным он был по причине того, что когда закончился экзамен (в новом здании ИМЭМО на Профсоюзной тогда ещё разрешалось курить), мы вышли на маленький балкончик справа от экзаменационной аудитории, и к нам вышли экзаменаторы.
Дональд Маклейн курил с нами «Дымок» и улыбался. Так мы познакомились с ним лично. Только потом я узнал, кто он такой, что он — С. Мадзоевский, автор бестселлера, изданного в Лондоне «Внешняя политика Великобритании после Суэца». О его второй, главной специальности я узнал значительно позже, из книги Кима Филби «My silent war», изданной Воениздатом под названием «Моя тайная война» и составлявшей по объёму десятую часть оригинала.
В курилке, в присутствии посторонних состоялась краткая беседа между мной и Дональдом Маклейном. Оказалось, что будучи молодым он состоял в команде Черчилля и точно знал количество статей в документе — он-то его и составлял.
Дональд Маклейн тогда задал мне несколько вопросов об Испании, где его интересовала роль Долорес Ибаррури и компартии в постфранкистский период и моё мнение относительно будущего: возможна ли демократизация в Испании по типу западноевропейского сценария? Сможет ли страна войти в Евросоюз по стандартам ЕС?
Добавлю лишь то, что я Анлантическую хартию живьём не видел. Готовился я по 122 билетам по справочникам и учебникам, а об упомянутом документе читал в «Дипломатическом справочнике» под редакцией Потёмкина. По прошествии 40 лет могу сказать, что я тогда, выпалив ответ на вопрос экзаменатора, не лукавил, но надо отметить, что тогда даже такие документы, как Атлантическая хартия не публиковались в специальной литературе. Чтобы с ними ознакомиться in situ надо было бы идти в «спецхран» и заказывать документ, например, из «Ленинки».
В какой-то степени я благодарен и этому экзамену, и этому вопросу, потому что это дало мне возможность близко познакомиться с исторической личностью. Затем я и Алексей Баваров (помощник учёного секретаря ИМЭМО) несли венок на похоронах Дональда Маклейна перед захоронением этого удивительного человека (фотография, где мы несём этот венок, хранится в архиве английской газеты Sunday). Впоследствии мы ещё много вспоминали и этот экзамен, и этот вопрос.
Сегодня мы отмечаем юбилей подписания Атлантической хартии — документа, открывавшего новую страницу в современных международных отношений, а я этот юбилей отмечаю личностно, из-за встречи с непосредственным участником подготовки и подписанием исторического документа — Дональдом Маклейном.
80 лет прошло с тех пор, как был подписан этот документ. Можно считать, что 80 лет мир живёт по новым нормам и правилам, созданным поколением новых политических деятелей с новым глобальным мышлением, основанным на гуманистическом и цивилизационном подходах. А 10 июня 2021 года США и Великобританией был подписан новый документ под тем же названием — Атлантическая хартия, который претендует на то, чтобы стать началом следующего этапа (пока двусторонних) международных отношений.
