Пётр ! был уникальным императором, достойным продолжателем дела своего отца. Он умудрился закабалить всю страну, заставить её работать на его военные, политические и экономические проекты. Его преемники были вынуждены шаг за шагом отменять самые одиозные из его приказов. Прошло немало лет, прежде чем Пётр III 1 марта 1762 года (18 февраля по старому стилю) вернул русскому дворянству свободу. Увы, частично и не во благо подданным. Вернул одним — и отобрал у других.
Речь идёт об отмене Указа Петра об обязательной службе представителей дворянского сословия в мирное время, которая несказанно тяготила их и подрывала сословный принцип общества, и возврате права на свободный выезд за границу. К этому ранее призывали такие видные вельможи, как В.Н. Татищев, И.И. Шувалов, М.И. Воронцов, Я.П. Шаховской, А.И. Глебов, хотя они и входили в противоборствующие придворные группировки.
Но почему Пётр III, пробывший на троне чуть более полугода, сделал это, да ещё в первый месяц своего правления, до сих пор неизвестно. Вероятно, это было попыткой нового царя найти опору в военном сословии, которое хотело иметь не меньшие привилегии, чем в Прибалтике (в Лифляндии). В.О. Ключевский полагал, что этот и другие указы начала царствования были вдохновлены упомянутым окружением — людьми, которые «хотели царскими милостями упрочить популярность императора» и тем улучшить своё собственное положение.
На самом деле, мысли об отмене Указа были ещё у императрицы Елизаветы Петровны, при которой в 1754 году начала действовать Законодательная комиссия. Тогда свободу дворянам не вернули, но только по той причине, что участники встреч не сошлись в деталях. Пётр III попросту решил обойтись без них, и, как вспоминает М.М. Щербатов, поручил своему секретарю Д.В. Волкову в кратчайшие сроки составить такой указ. Тот, зная мысли царя, его без труда изготовил. Так появился манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству».
Историк С.М. Соловьёв пишет о том, что этот документ не был принят в свете с восторгом. Всё-таки, «детали» оказались слишком важны. Принципиальное решение вопроса оказалось малоэффективным и мало что изменило в статусе высшего дворянства. «Наиболее желанных льгот не было дано», — заключает он. «Желанные» льготы — это отмена физических наказаний, незыблемость права на частную собственность и прочие важные вопросы. Это произошло чуть позже.
Через год взошедшая императрица пересмотрит этот указ и постепенно расширит его действие. И уже после этого возникнет знаменитый «Недоросль» Фонвизина, который покажет, во что было превращено дворянство, лишённое обязанности служить и имеющее возможность перекладывать все тяжести на переходящих им по наследству (уже не за службу) крепостных. В том числе, теперь крестьяне должны были отвечать за долги, наделанные барином, своим имуществом.
Важным последствием этого шага был ещё один: избавленные от физических наказаний, ни царь, ни дворяне не считали нужным прекратить их в отношении народа. Напротив, наиболее рьяные из них почувствовали свою безнаказанность и усилили эксплуатацию крестьян.
Последним пришлось ждать ещё 100 лет, прежде чем их право на элементарную свободу получит законодательное закрепление во время Великих реформ, тоже 1 марта, но 1861 года.
Более ранняя попытка самозванца Емельяна Пугачёва, назвавшегося Петром III, дать крестьянам манифесты 1774 года о вольности и свободе, была подавлена другой самозванкой — Екатериной II. Но возникла эта популистская попытка на фоне недовольства всего народа тем, что дворяне получили относительную свободу. Не будь манифеста о вольности дворянской, может быть, не было бы и восстания Пугачёва.
