19 августа 2021 года проходила конференция, посвященная тому, что А.И. Солженицын назвал «Преображенской революцией» — событиям 19-22 августа 1991 года. Больше всего участников тех событий (и меня лично) интересовало: были ли риски и испытания, даже жертвы младодемократов напрасны?
Два слова о моей собственной истории, связанной с этими событиями. Это тоже символично.
Я находился в эти дни на севере Испании, в монастыре ордена клеритианцев, сопровождая 80 детей из «чернобыльской зоны» (из Брянской области, Клинского и Новозыбковского районов) по линии российско-испанской гуманитарной организации, президентом которой я был. За организацию гуманитарной помощи орден клеритианцев затем наградил меня (за подвижническую деятельность), но в момент, о котором идёт речь, я подскользнулся в бассейне и сломал себе ногу, ходил на костылях и первые две недели передвигался только по территории монастыря.
Ни защитники Белого Дома, ни сторонники ГКЧП не могут упрекнуть меня в отсутствии физического нейтралитета. Меня не было среди защитников демократии в России. Но так вышло, что я оказался в Испании единственным «советским» на несколько тысяч километров вокруг и стал источником информации о происходящем для испанских СМИ по причине отсутствия других каналов: ни посольства, ни консульства, ни корреспондентов, никого, кто был бы как-то связан с СССР, кроме меня в округе не оказалось.
Как только разразилась беда — стало ясно, что в Москве неспокойно. Прошла информация, что «Горби» (как звали в Испании Михаила Горбачева) арестован в Крыму, и ситуация непрогнозируема. Тогда ко мне создалась очередь на месяц вперёд от всех каналов телевидения Испании, правых и левых СМИ, включая «Камбио 16», El Pais, El Mundo, El Correo Espanol, желающих взять у меня интервью по поводу событий в Москве. Всю прессу я храню до сих пор.
Забавно это сейчас поднять, посмотреть и не без грустной улыбки перечитать строки 30-летней давности. Ох, как я ошибался, заблуждался, говоря о том, что в СССР наступает эра демократии, плюрализма мнений, высокого процветания и невиданного благосостояния!
В каждом из моих интервью, в каждой фразе присутствовал дух оптимизма и уверенности в том, что СССР — великая процветающая держава, с одним-единственным, присущим только ей будущим, благодаря историческому оружию пролетариата — историческому оптимизму. Я верил, что на смену отсталости и трудностям обязательно придут прогресс и процветание.
А вот заглавный доклад упомянутой конференции, сделанный академиком Ю.С. Пивоваровым, потрясает своим пессимизмом, откровенными беспощадными формулировками и бескомпромиссными оценками. Он подвёл беспристрастный итог тому, что случилось 30 лет назад.
Вся душа, да и тело тоже, не хочет согласиться ни с тем, о чём он говорит, ни с тем, на что указывает учёный: с отсутствием каких-либо перспектив общественного развития в сторону прогресса. Однако он — академик, ему виднее…
Анализ Пивоварова — сильный, мужественный и недвусмысленный, мы должны принять за основу и провести широкую международную конференцию, а не закрытое мероприятие участников и наблюдателей событий 30-летней давности, отдающего дань их стойкости, мужеству и оптимизму.
Я прослушал 11 докладов, среди которых также было немного оптимизма. То, что я услышал на этом собрании, часто впервые, я пропустил через голову и сердце, но хотел бы изложить свою версию почему после подавления попытки путча ГКЧП всё пошло не так.
Отчасти имели место и факторы, о которых говорил Пивоваров (якобы не прошло время двух непоротых поколений), и другие. Чаще всего на конференции звучала мысль, что не было люстрации и у власти остались те же люди, что и были до этого. Что же, это так.
Но мой главный вывод — после августа 1991 года всё пошло не так, потому что частная собственность на средства производства как была в одних руках до 1991 года, так в тех же руках и осталась. Все персоналии известны.
Ни о какой коллективной собственности (очередная мифологема) ни один серьёзный учёный никогда не говорил. Частная собственность на средства производства присутствовала, а вот как как использовались результаты, на что они шли или не шли — это отдельная история, подлежащая особому изучению.
Следующий аспект, напрямую связанный с первым, состоит в том, что азиатский способ производства, укоренившийся в царской России (вовсе не видоизменённый) перекочевал в советскую экономику и продлил свои бренные дни после 1991 года. Пусть даже в рыночной экономике, которой на самом деле сегодня в России не существует (существует стратифицированная экономика очагового типа), азиатская форма сохраняет свои позиции.
Как в таких условиях может развиваться конкурентная среда, если присутствие государства в экономике зашкаливает? В зависимости от отрасли, оно составляет 80-90%. Прав был Константин Боровой, сказавший на конференции, что локомотивом революционных действий в августе 1991 года была горстка брокеров (именно они принесли 30-метровый в длину российский стяг на новый Арбат).
Пивоваров среди движущих сил «революции 1991 года» назвал также творческую интеллигенцию и прогрессивных номенклатурщиков. За одно это ему надо давать Нобелевскую премию по философии. Ещё Михаил Восленский писал, что такое советская номенклатура и с чем её едят. Это консервативный блок антинародной направленности, главный девиз которого — «Чего изволите?».
Но кое-какой оптимизм в моей душе и в душах участников подавления путча 1991 года сохраняется. События 30-летней давности имеют одну положительную черту: все народы СССР узнали, что такое общечеловеческие ценности не на словах, а наяву, придя защищать к Белому Дому собственное правительство, которое народ выбрал впервые в своей истории в условиях свободного волеизъявления. Никогда ни до, ни после такой свободы выборов не было, не было и такой поддержки правительства.
