6 августа — День независимости Боливии, который в советской историографии провозглашался завершением освободительной борьбы индейцев от испанских захватчиков. Но это совсем не так.
Начать свой рассказ об этом событии я хочу с того, что этот день знаменателен не только для страны Центральной Южной Америки, но и для моей жизни.
Лет 10 лет тому назад мне предложили поехать в качестве советника посланника по линии МИД РФ в Боливию. Дело дошло до того, что я получил одобрение замминистра по кадрам и уже встречался с назначенным в страну послом РФ — бывшим директором департамента по социальным вопросам внешнеполитического ведомства.
Я уж было начал проходить медицинскую комиссию, но вмешалась моя мама и категорически запретила мне проходить дальнейшее оформление в Боливию из-за её состояния здоровья и особенностей Боливийского высокогорья (столица страны находится чрезвычайно высоко над уровнем моря, поэтому для европейцев здесь ощущается нехватка кислорода).
Испанцы действительно завоевали эту территорию начиная с прибытия сюда Франсиско Писарро, в этом советская историография права. Права и в том, что к 1824 году аристократ из числа потомков испанских завоевателей (креолов) Симон Боливар освободил ряд территорий от власти Испании и стал первым правителем независимого Перу. В честь него Боливия и получила своё название.
6 августа 1825 года произошло знаменательное событие: государство Верхнее Перу было преобразовано в Боливию, и это случилось в тогдашней столице государства — Чукисаке (нынешнее Сукре по имени выдающегося боливийского деятеля Антонио Сукре).
Надо отдать должное, что просуществовавшая до 1776 года столица государства, которое в ту пору входило в вице-королевство Перу, было самой большой столицей «испанской кладовой». На серебро, добываемое в Боливии, три века просуществовала испанская империя.
Филиппины, находящиеся на расстоянии 5 тысяч километров, были главным резервуаром в получении боливийского серебра. В основном сюда направлялись испанские корабли из Латинской Америки, развозя по всему миру серебро для чеканки в разных концах империи, в которой не заходило Солнце.
Почему именно Филиппины? Для поддержания экономического благосостояния всех испанских колоний.
Главная ошибка испанских политологов и экономистов была в том, что испанская корона силой заставляла колонии торговать между собой, ложно полагая, что метрополия будет лишь профитировать от этих связей.
Метрополия практически никогда не торговала со своими колониями, как это делала Великобритания (схема двух соединяющихся сосудов), которая вела интенсивные отношения с колониями, тем самым обеспечивая себе продолжительную непотопляемость.
Ошибки в схеме управления колониями предопределили скорое падение системы. Колониальная империя Испании рухнула в 1898 году на фоне событий, которые Ульянов-Ленин назвал Первой империалистической войной.
Сегодня мы отмечаем День независимости одной из самых любопытных стран Латинской Америки. Мой добрый знакомый — внук президента Боливии Иллариона Даса, рассказывал мне о том, почему его убили в возрасте 54 лет. Это произошло за предательство собственных интересов, интересов вновь нарождающейся боливийской буржуазии, развязавшей войну с соседним Чили за выход к морю, которым те обладали до разъединения двух стран накануне Второй Тихоокеанской войны.
Илларион Даса, объявив войну Чили, исповедовал интересы в большей степени чилийской буржуазии, а не своей. За это он и поплатился своей жизнью. Но для эпохи освободительных войн в Латинской Америке такой исторический эпизод типичен, он характерен для социально-экономических разборок эпохи неразберихи и деления границ.
А в начале XIX века шла война между нарождающейся латиноамериканской буржуазией и консервативной латифундистской аристократией метрополии.
Я не склонен к примитивному пониманию испано-латиноамериканских отношений в эпоху «Освобождения латиноамериканских стран от испанского ига», но всё больше и больше склоняюсь к той точке зрения, что война шла за эмансипацию новой сложившейся латиноамериканской аристократии со старой испанской.
Испания, разумеется, настаивала на продолжающемся подчинении латиноамериканской креольской аристократии в качестве части испанского аристократического мира.
Начиная уже с 1870х годов испанская корона перестала присваивать титулы маркизов и графов креолам даже за крупные денежные пожертвования в казну. Опять возникла проблема социального лифта.
Если проанализировать социальный срез движущих сил так называемых освободительных армий Латинской Америки, то видно, что их вожди были не просто богаче богатейших аристократов Испании, а в отдельных случаях были способны вооружить целые армии и обеспечить бюджеты вновь образованных государств Латинской Америки.
По понятным причинам в СССР, а тем более в России эти аспекты не изучались: довлела идеологическая гиря. Никаких исследований по социально-классовому аспекту нарождающихся латиноамериканских сообществ не было, в то время как в Сукре находится старейший университет Латинской Америки, основанный ещё францисканцами. Здесь написаны десятки (если не сотни) диссертаций на эту тему.
Вышеназванный аспект освободительного движения в Латинской Америке изучался повсеместно. Конечно, и в Испании, и в самих латиноамериканских странах — прежде всего, в Боливии.
В России кичатся ореолом славы в изучении истории освободительных войн, понимая, что основной лейтмотив исследований глубоко ложен. Лишь восстанием масс, одним стремлением к мифическим свободам, которые никогда никто не видел в глаза, объяснять социально-экономический катаклизм, который длился целый век, нельзя.
