Граф Игнасио де Сиснерос — командующий республиканской авиацией, оставил после себя прекрасные мемуары Cambio de rumbo (Смена курса). Я рекомендую всем любителям истории прочитать это зажигательное чтение, где автор повествует не только о своём решении выступить на стороне Республики (цели, причины и основания этого поступка), но и излагает своё видение развития событий изнутри.
В прессе Испании сегодня, в условиях ожесточённой борьбы вокруг социально-экономической программы Народного правительства, всё чаще и чаще появляются статьи и материалы, свидетельствующие о якобы заведомо «неправедных целях» Испанской Республики. Дошло до того, что правая печать стала публиковать выдержки из воспоминаний легендарного «испанского Чапаева» Энрике Листера — выходца из народных низов и ставшего впоследствии самым легендарным и популярным «народным» генералом Республики.
Сама судьба этого человека — легенда. Вернувшись в СССР после поражения Республики, этот человек-миф не погнушался тем, что спустился в Москве в забой и долгое время работал в Метрострое простым забойщиком. Для него главным было сохранить своё достоинство, лицо и никогда не быть попрошайкой.
Интересно то, что в научной и ходовой печати в Испании всё чаще и чаще раздаются голоса о том, что Республику-де поддержал только сброд: гомосексуалисты, отщепенцы, представители городских низов, батраки. Одним словом, те люди, которых считали в обществе балластом. Поэтому следует возвысить свой голос в защиту высоких идеалов, которые постулировала Республика в самом начале своего провозглашения.
Следует отметить, что за Республикой пошли не только атеистических кругов Испании, но и ортодоксальные католические регионы страны, прежде всего, Страна Басков — оплот традиционализма не только в Испании, а по всей Европе. Страна Басков в XIX веке пять раз бралась за оружие и вставала на защиту своих традиционных национальных ценностей: «Вера и фуэросы».
Напомню читателям, что фуэрос — это традиционный свод законов, зачастую средневековых, по которым жили целые испанские области, такие как Страна Басков, Наварра, Каталония, Арагон и некоторые другие. На основе этих habeas corpus — законов, по которым жили традиционные общества (в том числе государство, администрация, муниципалитеты, провинциальные образования) строились экономические и финансовые взаимоотношения между регионами и столицей страны.
Фуэросы прописывали взаимоотношения не только в обществе, но и в семьях. По ним было понятно, где в каких случаях действует «primo henitura» — право наследования имущества старшим ребёнком и как идёт распределение ролей между членами семьи в условиях событий жизни (свадьбы, похороны, юбилеи и пр.).
Испания XIX-XX веков — это одна из самых консервативных стран Европы, благодаря месту и роли католической церкви, которая видела свою главную задачу в охранении и продолжении традиционных отношений, сложившихся в Позднем Средневековье и в Новое время.
Наполеон, вторгшийся в Испанию и посадивший королём своего брата, писал, что был потрясён, насколько Испания представляет собой традиционные государства: «Как это могло быть, что в XIX веке в Европе мог сохраниться такой анахронизм?».
Испанское общество оставалось традиционалистским, и в своей массе консервативным, как это ни странно, и к моменту провозглашения Республики в 1931 году.
Часто говорится о том, что якобы дворянство, которое в Испании делилось на два разряда: общее и гранды, не пошло за Республикой. Но сегодня уже написаны монографии, защищены диссертации, которые развеяли миф о том, что традиционалистские слои населения (и в первую очередь, дворяне) не пошли за Республикой.
О причинах того, почему так много дворян оставалось в армии, жандармерии, дипломатии и чиновничестве Республики, сегодня спорят. В основном, спор сводится к двум вопросам: был ли это шаг социальной мимикрией и практически всё дворянство можно считать хамелеонами, следовавшими только идеям приспособленчества, или это задевало глубинные интересы представителей этих слоёв.
Я лично склоняюсь к мнению графа Игнасио де Сиснероса, который прямо говорит о том, что многие дворяне вовсе не собирались нарушать традиционалистское испанское общество. Они следовали традиционным ценностям, пытаясь преобразовать Республику.
Многие дворяне, последовавшие за Республикой, отмечали, что они при этом служили традиционным, национальным, сословным и патриотическим идеалам, но видели в Республике временный этап развития испанского общества как форму его модернистского обновления. На следующем этапе испанские дворяне уже видели новую монархию как монархию наподобие передовых монархических устройств Европы, беря за образец такие страны, как Великобритания, Швеция, Дания, Люксембург и Лихтенштейн.
В результате почти половина испанского дворянства пошла за Республикой. В таких регионах, как Страна Басков, Каталония и Арагон — почти целиком.
Что же касается позиции Церкви, то она тоже была далеко не однозначной. Если её верхушка хоть и не сразу, но признавала мятежников Франко, то священничество на местах до конца было с народом. В Стране Басков многие приходские священники оставались до конца с бойцами республиканских частей. Немало их ушло после поражения Республики в добровольных исход.
Когда открыты архивы и многие свидетели той поры написали воспоминания, выяснилось, что история с Испанской Республикой, просуществовавшей с 1931 по 1939 годы, вовсе не однозначна и одномерна, как её трактовали в эпоху франкизма и как её до сих пор трактует ортодоксальная правая печать.
