Сегодня весь мир отмечает чёрную дату в календаре всемирной истории — унизительное убийство пятерых даже не праведников, а поистине страстотерпцев. Это были люди, положившие свои молодые головы на алтарь Отечества.
Мерзость самой акции состоит в том, что публичная казнь была совершена самым отвратительным способом из возможных (офицеров расстреливают, а не вешают как собак!), а из-за угла втихаря верхушка государства подглядывала за этим безумным действием.
Смысл акции состоял в одном — унизить дворянскую интеллигенцию. Причём унизить так, чтобы ей в дальнейшем было неповадно!
На мосту поодаль стояли приближенные императора, и каждые 15 минут попеременно флигель-адъютанты мчались в Зимний дворец, чтобы докладывать первому лицу о «положении дел». Речь шла о поведении пяти приговорённых, о том, как они выдерживают вот уже в третий раз перенесенное императором повешение.
Не могу не назвать фамилии этих не просто героев, а настоящих русских людей. Тихих, спокойных, скромных, без каких-либо надежд и потуг, устремлений на почести, власть и поощрение. Бестужев-Рюмин, Муравьев-Апостол, Пестель, Рылеев и Каховский.
Все пятеро вели себя не просто достойно, а величественно. Они сидели все пятеро на лужайке перед помостом, где стояли висельницы, тихо беседуя друг с другом, обращаясь к Богу и, как ни странно, не ища поддержки.
Декабристов больше всего беспокоило, как они выглядят перед палачами. Им было важно не показать слабинку, и перед смертью продемонстрировать твердый дух.
Мне вспоминается другой значительный случай в истории России — поведение гражданской жены адмирала Колчака, когда ей сказали, что её готовы отпустить на все четыре стороны из казематов ЧК, если она подпишет признание, что он удерживал её — Анну Васильевну Тимиреву, при себе насильно.
Её затем не просто пощадили, а отметили мужество и стойкость духа. Тимирева дожила до 1967 года, хоть и в полной изоляции, но в полном здравии и уме. Ей даже разрешили клеить конверты на почте в глухой провинции. И всё это за то, что она дала понять, что будет до конца со своим мужем, и просит поставить её рядом с адмиралом в холщёвой робе босиком, чтобы он не видел, что она может дрогнуть. Это, по мнению Анны Васильевны, было недопустимо, лучше сказать — невозможно, потому что войска должны продолжать борьбу с супостатом. Если глава движения, коим являлся Колчак, дрогнул бы, это стало бы известно войскам, и они могли бы дать слабину.
Инициатива Тимиревой на вопрос палачей о том, что является последней просьбой адмирала Колчака, поразила их. Это было желание, чтобы расстрельная команда спела «Вечерний звон», что и было сделано. Но пели песню не члены расстрельной команды (они были белочехами и латышами, не знали текст), а сам адмирал и его жена. После этого его труп бросили в прорубь, рядом с которой он стоял босой на снегу.
Поразительная твердость духа, стоическое поведение гражданской жены Колчака — это традиция, как красная стрела, которая насквозь пронзает всю российскую историю за последние 2 века.
Только те, которые чисты духом, чьи помыслы направлены на благо народа, а не на свою мошну, могут предстать перед Всевышним без Чистилища. Святой Пётр сам падёт ниц перед этими живыми человеческими существами, ради которых и создаётся история. Последняя действительно пишется кровью, и она не бывает напрасной. Она всегда на благо следующих поколений.
Прогресс, на самом деле, не состоит в том, чтобы бензиновые автомобили начали работать на электрической тяге, а в том, что люди начали относиться друг к другу чуть лучше, а власти прозрели.
Ужас русской революции 1825 года состоит в том, что дворяне, пошедшие на закланье, знали, что все погибнут. Но их цель была не в том, чтобы избежать наказания (это было скорее наказание для властей), а в том, что они страдали за свои семьи.
Декабристы были традиционалисты и понимали, что их кланы будут страдать из поколения в поколение. Так оно и было. Но ответом дворянской фронды Николаю Первому была презренная Крымская кампания 1853-1856 годов
