Новый спектакль «Цветы нам не нужны» Юрия Грымова в театре Модерн, как и любое творение режиссера, производит сильное впечатление. Это не такая философская вещь, как «Леонардо«, где поставлены вопросы о сущности творчества и бытия, но как высказывание на политический сюжет оно имеет право на существование.
Вопрос только в том, какие чувства и эмоции вынесет зритель из него. Для меня лично ответ неоднозначен, слишком уж сложную работу мы видим перед собой.
Литературная основа спектакля была написана Надеждой Селивановой по мотивам воспоминаний «хорошего нациста» — Альберта Шпеера, которые носили название «Шпандау: секретные дневники» и рассказывали о его 20-летней жизни в тюрьме.
На сцене мы видим сначала часть трибунала в Нюрнберге, затем подобие ГУЛАГа, где бывшие фашисты влачат жалкую жизнь затворников, и нам лишь вскользь (в последнем слове каждого подсудимого да в мимолётных разговорах) говорят, за что они попали сюда.
Такова особенность мемуаров как источника — человек в них всегда старается выгородить себя. Кто-то ложью, кто-то умолчанием: Шпеер не брезговал ни тем, ни другим. Раскаяние, продемонстрированное прозревшим на суде и последующих интервью нацистом, созданные вокруг него мифы во многом помогли западному обществу принять и заново интегрировать верхушку НСДАП.
Отсутствие интригующего сюжета, ярких и положительных героев накладывает свой отпечаток на просмотр. События приходят в жизнь осуждённых из внешнего мира (который после Второй Мировой войны не стал более гуманным), воспоминания узников интересны тем, что звучит между строк, а доминирующая эстетика спектакля — немецкий фашизм (то в подаче Чарли Чаплина, то Лени Рифеншталь).
Эстетику главного героя — «архитектора» Гитлера, кроме потёртого кресла, нам увидеть не доведётся, его произведения стёрты из памяти потомков. Воздерживается Юрий Грымов и от демонстрации свастики — откровенный нацизм был бы неуместен в работе, претендующей на историческое размышление. Но факельное шествие он всё же приносит в зал и включает пропагандистскую музыку той поры, чтобы несведущий зритель не предположил, что речь идёт о настоящем.
Нельзя было забыть и об обаянии главного героя (Вадим Пинский представляет нам весьма убедительно интеллектуала и гуманиста), ведь Альберт Шпеер — один из 25 представших перед Нюрнбергским трибуналом главарей немецкого фашизма, по его окончании стал настолько популярен, что за его освобождение ходатайствовал лично Шарль де Голль.
В заглавие «Цветы нам не нужны» отражено, пожалуй, главное деяние Альберта Шпеера в заключении, когда этот некогда могущественный человек, которому Германия эпохи Гитлера во многом обязана эффективностью производства за счёт принудительного труда, решает разбить тюремный сад-огород. При этом сама фраза «Цветы нам не нужны» принадлежит советскому тюремному руководству — тому самому, которое реализовало очень эффективный опыт ГУЛАГа, где преступникам было не до цветов.
Американский, французский, британский и советский взгляд на содержание осуждённых Нюрнбергским трибуналом — это не только разный опыт Великой Отечественной войны, но также четыре разных взгляда на человеческую жизнь. Советский вариант в глазах Альберта Шпеера — абсолютно бездушный и бесчеловечный, зачастую топорный и смешной.
Юрий Грымов снабжает мемуариста не то призраком, не то альтер-эго — Гитлером, пытаясь показать, что покойный друг не отпускал его никогда. Режиссер то тут, то там делает нам намёки, развенчивая коварные воспоминания, но проходящая перед нашими глазами череда внешнеполитических событий послевоенных десятилетий, к сожалению, приводит нас к грустному выводу — фашизм по-прежнему актуален, пока его методы (не эстетика и не название) живут в головах элит.
Едва начинаешь расчеловечивать людей — как тут же незаметно за тобой стоит смешной с виду, но не смешной по поступкам человек с усиками, который так любил цветы, что не позволял их срезать, чтобы не причинять боли. Сколько было таких с момента окончания Второй Мировой войны, кто не прошёл ни Нюрнбергский трибунал, ни Шпандау, но умер в своей постели, умертвив тысячи и даже миллионы людей…
