По официальной версии, сегодня исполняется 875 лет городу Москве, и этот юбилей, как ни удивительно, ставит перед нами вопрос о форме собственности в стране.
Считается, что российскую столицу якобы основал Юрий Долгорукий, а дата основания города ведётся от первого упоминания о городе как его собственности в летописи под 1147 годом.
В древнем тексте говорится о том, что владимиро-суздальский князь принимал в своём владении новгород-северского союзника Святослава Ольговича. Нам предлагается забыть о том, что Юрий Владимирович получил эти земли, отобрав их у политического оппонента, убив на поле брани его и его сыновей.
До того, как земли нынешней Москвы стали принадлежать Юрию Долгорукому, ими владел предок моего однокашника Андрея Куцкова боярин Степан Кучка. Тексты рассказывают нам, что «Кучка раз-гордевся зело и непочти князя, поносил его» — богатый потомственный землевладелец, как и многие другие в Суздальской земле, не пожелал подчиниться сыну Владимира Мономаха и Гиты Уэссекской и в схватке потерял своё село, ставшее впоследствии Москвой.
Неудивительно, что именно Юрия Долгорукого считают основателем Москвы власти современной России. Это лакмусовая бумажка подхода к форме собственности в стране.
Хотя вопрос формы собственности в мировой экономике давным-давно решён, у нас он ещё открыт. Если в стране объявлена частная собственность на средства производства, это одна ситуация, если она отменена, как это было сделано в России в 1918 году и такой статус продолжает сохраняться в нашей стране, это другая ситуация.
Вопрос далеко не праздный, он не просто юридический и вовсе не юридический, как нам пытаются внушить досужие специалисты от власти. Это вопрос промыслительный, политический и весьма принципиальный в движении вперёд по линии прогресса и по линии здравого смысла.
Все мировые столкновения, все мировые экономические войны сталкиваются с вопросом о легитимности власти в правах собственности. Как можно иметь дело со страной в легитимном поле, если главный вопрос экономического и правового обустройства в ней не решён?
Неминуемо, каждый день, на каждом шагу в межгосударственных и международных экономических отношениях в экономике важно определить, кто есть партнёр по бизнесу и какие следуют из этой сделки права сторон?
Да, в 1917 году целой серией декретов Советской власти (декреты Совнаркома, инструкции Народного комиссариата юстиции и т.п.), которая просуществовала до момента победы социализма в 1930 году, этот вопрос, казалось бы, был решён. Новая власть объявила всё, что находится внутри страны и за её пределами, безвозмездно отчужденным, принадлежащим ей «всенародным достоянием». Земля, например, передавалась в управление земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, её больше нельзя было наследовать, продавать и даже арендовать.
Понятное дело, все законы и права граждан до сего момента были упразднены. Гражданские кодексы 1922 и 1964 годов подтвердили, что в стране иной формы собственности, кроме как государственной нет.
Ни один юрист в мире не смог объяснить научным образом, что такое всенародная собственность — национализация, произведённая без компенсационных платежей. Похоже, её не существует, так как администрирование всенародной собственностью сначала сводилось к воле одного человека на протяжении 30 лет, а с 1953 года на его место вошла череда из 18 лиц, которые безраздельно распоряжались всенародным достоянием, им по закону не принадлежавшим.
В настоящее время никто в мире не признаёт права российской верхатуры на собственность Российской империи и её жителей. Отсюда проистекает всё нарастающая конфликтность в международных экономических отношениях, переходящая в затяжной, латентный характер.
В 1991 году в стране объявлен капитализм, закреплённый в Конституции 1993 года, но лукавым образом форма собственности здесь остаётся «всенародной». Часть 2 статьи 8 гласит: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности». Хотя приоритетной объявлена частная форма собственности, вопрос об их разграничении фактически не определён, а советский акцент на государственную форму собственности продолжает быть реальностью в судах.
Как правило, попытки граждан вернуть себе наследство не заканчиваются ничем, суды, не отрицая факта наличия у наследников наследственных прав, признают законными документы по экспроприации собственности предков. Но есть и случаи, когда бывшим владельцам удаётся вернуть удел, доказав первенство конституционных прав (так в Иркутске признали право собственности у наследников наследников мещанина Бредицкого). Общей позиции Верховного Суда на этот счёт нет.
Как бы там ни было, решение о том, что материальными благами страны распоряжается уже не один человек, а 200 кланов, было решением одного человека, теперь уже превратившегося из фанатичного коммуниста — члена Политбюро ЦК КПСС в бесстрашного демократа. Он построил на теннисных кортах своей вольницы крепкий капитализм антропоцентрического типа. Такой капитализм существует уже 30 лет, а из его природы следует дуализм подхода к форме собственности.
Представьте себе, что в стране живет 147 миллионов человек, в одночасье потерявших в 1918 году всю свою собственность и вот уже четвёртое поколение наблюдающих, как ей распоряжаются то вертухаи из ГУЛАГа, то партийные бонзы, то деятели в красных бархатных пиджаках с золотыми фиксами и цепями на шее.
Вспоминается анекдот. Когда у англичан спрашивают: «Почему у вас в стране такие замечательные газоны?», они ничтоже сумняшеся отвечают: «А мы их уже 200 лет стрижем!».
В своё время мне рассказал ещё один анекдот выдающийся польский режиссер итальянского происхождения Кшиштоф Занусси. Этот анекдот не выходит у меня из головы.
В чистилище попадает богач и предстаёт перед Святым Петром — великим ключником. Хранитель врат говорит: «Отправляйся в ад!». Богач на это воскликнул: «За что? Я строил храмы, давал деньги бедным, кормил и поил страждущих!». Великий ключник отвечал: «Да, ты прав, деньги вернём!».
Никто из тех, кто нарушает христианскую заповедь «не укради», не избежит ада. Не может быть при капитализме никакой общенародной собственности и де-факто уже 30 лет существует частная собственность в стране, включая частную собственность на средства производства.
Так почему бы, как некогда в одночасье лишив наших предков их законной собственности, сегодня разом бы не вернуть её? Зачем делать так, чтобы ей продолжали пользоваться незаконные владельцы согласно несуществующей формуле прав на собственность, которой нет и в природе не может быть?
Главный вопрос в мировой экономике — как сделать так, чтобы на одной восьмой суши восторжествовало не право силы, а право закона? Тем более, что по 7й статье Конституции страна объявлена социальным и правовым государством с торжеством закона над беззаконием?
Я подозреваю, что нечто подобное переживают и соседние азиатские страны, отдельные из которых занимают одну из первых строчек по темпам экономического роста, которые неминуемо столкнутся с похожей проблемой. Пока «Закон о вещных правах» там гласит, что доминирует общественная собственность, а иные формы собственности государство обязуется поощрять.
Хотя в КНР госсобственность «сжалась» до 26%, как посчитал профессор Фан Ган, даже там рано или поздно произойдёт столкновение интересов прежних и нынешних собственников, но к тому моменту проблема будет загнана так глубоко под кожу, что наступит момент, когда возникнет необходимость в новом Термидоре.
