В день кончины выдающейся басконки — председателя Коммунистической партии Испании (КПИ) Долорес Ибаррури, вспоминаются её слова: «Мне стыдиться не за что, я — слабая женщина!». Я встречался с ней трижды, в последний раз мы вместе с ней сидели на трибуне Олимпиады 1980 года в Москве, куда она приехала вместе с дочерью Амайей.
Долорес Ибаррури — автор слов «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!». Ей также принадлежит всемирно известное изречение: «Но пасаран!» («Они не пройдут!»). Последняя фраза Пассионарии (её звали всю жизнь «пламенной», «страстной) прозвучала в самый критический момент Гражданской войны, когда в 1936 году войска Франко вошли в столицу республиканцев — Мадрид, и фашисты уж было праздновали победу.
Не бывает политических деятелей белых и пушистых. Бывают политические деятели, вес которых в истории определяется суммой результатов их деятельности: общественной, политической, институциональной и моральной.
Сегодня я не хотел бы говорить о политическом портрете этого выдающегося человека — я хотел бы отметить её роль как демократа, как человека, пронесшего идеалы всю свою жизнь (она прожила её в СССР). Когда в Испании пришла к власти монархия, Долорес Ибаррури была первым человеком, прочитавшем речь на открытии вновь сформированного демократического парламента королевства Испания.
Борьба за права бедных, сирых и обиженных оставалась для лидера компартии главной в жизни, но Долорес поняла, что свободы важнее.
Это говорит о том, что она сохранила коммунистические идеи в их чистом, первородном, ветхозаветном смысле Принципы демократии: право на жизнь, на человеческое достоинство, на свободу выбора религии, убеждений, инакомыслие и даже страны пребывания, были для неё святы, как и знамя борьбы с фашизмом.
Я помню, как в последние годы полноценного существования Испанского центра в Москве (когда ещё были живы «дети войны») там были испанцы, которые, узнав о возвращении Долорес в Испанию и открытии ею испанского парламента в условиях Реставрации (выпестованной во франкистской колыбели), восклицали: «Дайте мне её, я вот этими руками её задушу!».
Она учила демократии не только своих единомышленников — левых и левоцентристов, членов КПИ, но и своей стойкостью, упорством и категоричностью демократических взглядов влияла на своего кума — Сталина. Он был отцом мужа её дочери генерала Сергеева.
Пассионария — фигура противоречивая, неоднозначная, но она была и остаётся символом демократии уже потому, что была единственным героем Гражданской войны, который не сделал реверанс в присутствии короля Испании Хуана Карлоса, взошедшего на престол после смерти Франко.
Об этом удивительном человеке можно говорить много, и всё равно будет мало.
Когда уже стало ясно, что дни Франко сочтены и вот-вот падёт фашистский режим в Испании, и в стране в условиях монархии или республики наступит эпоха парламентаризма, стали появляться статьи, подзуживающие легенду Гражданской войны на высказывания и преждевременный отъезд в Испанию. Самая одиозная из них появилась в центральной печати, автором её был известный журналист Хуан Кобо. Статья называлась «Старуха».
По-испански говорят «вьеха» — «старуха», но применительно к женщине пожилого возраста это не звучит оскорбительно, как в России на русском языке. Старухой также называют и малолетних детей-девочек. Это уменьшительно-ласкательное обращение, свойственное близким отношениям.
Но можете себе представить, как это название на русском языке резануло слух читателей, тем более привыкших считать Долорес Ибаррури принадлежащей к пантеону выдающихся людей мира наряду с Карлом Марксом и Рабиндронатом Тагором. Она была награждена не только Ленинской премией, но и всеми мыслимыми и немыслимыми орденами Советского Союза, а на всех конференциях и съездах неизменно сидела в президиуме и была первой, кто произносил речь…
Содержание статьи — большой позор для испанцев, проживающих в России, да и для всех демократов. Ну, какое значение имеют вкусовые пристрастия человека, который вошёл в историю семимильными шагами?!
Я бы сказал, что Долорес Ибаррури сделала для российско-испанских отношений то, что не сделал ни один политический и государственный деятель Испании и СССР. Она одним своим присутствием в нашей стране легитимизировала её как страну реального интернационализма. Благодаря выдающейся басконке в Россию приезжали выдающиеся политики, деятели культуры, общественные деятели — «сливки» мировой культуры, искусства и науки.
Долорес не была великим писателем — она написала всего-навсего один труд «Мой единственный путь», но то, как она говорила, делало её уникальной. Образность, метафоричность и страстность её языка, преданность идеалам демократии и прогресса (так, как она это понимала), делают нас её вечными поклонниками.
Я имел честь знать всех членов её семьи, дочь и внуков, и даже ближайшее окружение в силу тех обстоятельств, в которых мы все жили и росли в 1960 и 1980е годы. Могу свидетельствовать, что в отношениях с ней не только общественные деятели СССР, но и поэт Рафаэль Альберти, художники, писатели, кинематографисты с придыханием и пиететом проявляли уважение, до преклонения.
Нельзя сказать, чтобы Долорес писала, как говорила. Но это никак не умаляет её внутреннюю энергию и запал и неизменную ориентацию на возвышение и вдохновение собеседника.
Для Пассионарии было неважно, с кем она разговаривает, но только то, что человек — это божественное создание, дивина креатура. Ведь в ЦК компартии Испании было много верующих и даже были священники. Знаменитый отец Льянос, проповедывавший в рабочих окраинах Мадрида, был поклонником её фигуры и общественной деятельности.
Долорес Ибаррури приписывают то, что она не давала выросшим испанским детям возвратиться в Испанию. Якобы для неё 3000 испанцев были «преторианской гвардией», гарантией её ограниченного влияния на руководство СССР (прежде всего, Сталина). Оставим эти неподтверждаемые историей факты на совести тех, которые их распространяют.
Могу сказать одно: в разговоре со мной она говорила о том, что беспокоится о судьбе испанцев в России и делает всё, от неё зависящее, чтобы они получили свою законную долю от 510 тонн (170 ящиков) золота в слитках. Это 92% (по другим данным — 73%) казны Испанской республики, переданные Сталину правительством Хуана Негрина.
До сих пор вопрос о передаче испанцам средств не решён.
