Одних неудача повергает в уныние, других заставляет извлечь уроки и стать сильнее. Новое исследование архивов говорит, что провал одной из театральных премьер, в которой играл Уильям Шекспир, сподвигли его отточить свою драматургические навыки.
1603 год. Группа блестящих актеров Лондона вышла на сцену театра «Глобус», чтобы представить зрителям пьесу популярного драматурга Бена Джонсона – «Сеянус» – трагедию о римском солдате. Премьера провалилась, актеров освистали, зашикали и потом совсем прогнали со сцены. Одним из актёров этого представления был 39-летний Шекспир. Новая работа исследователя доказывает, что этот унизительный опыт повлиял на создание одной из величайших пьес драматурга – «Отелло».
Доктор Джон-Марк Фило, научный сотрудник Университета Восточной Англии (UEA), говорит, что в академической и обывательской среде о Шекспире принято думать, как о чём-то незыблемо совершенном. Да, факт освистания давно известен, но ему никто не придавал значения, однако для великого художника, каким является Шекспир, он был важен.
Учёный проанализировал архивные документы, свидетельства зрителей и сами пьесы: «Не менее четырех очевидцев того времени, включая самого Джонсона, засвидетельствовали крики и шипение, которыми актеров приняла их первая аудитория в «Глобусе»».
Один современник писал о том, что он был среди тех, кто «вышипел Сеянуса со сцены».
Фило продолжает: «Несмотря на то, что списки актеров были известны, и что мы знаем о неудаче Сеянуса, нам всё еще предстоит признать тот факт, что самого Шекспира осмеивали и освистывали, и что лично Шекспир был жертвой первых зрителей. Мы не склонны думать о Шекспире в терминах неудачи или того, что что-то пошло не так.
Я задаюсь вопросом, не вызвано ли наше нежелание признать очевидное, только тем, что мы привыкли думать о Шекспире только, как об успехе.
Отмечая, что и «Сеянус», и «Отелло» были написаны в 1603 году и поставлены одной и той же театральной труппой «Королевская рать», где главную роль играл самый известный актёр того времени Ричард Бёрбедж, Фило считает, что успех и неудача были частью творческого процесса: «Иногда всё хорошо, иногда все идет ужасно неудачно. Шекспир вовлечен в этот процесс, и он извлекает из этого уроки. Вся труппа экспериментирует с новыми идеями».
«Между трагическим романом Шекспира и «имперским Римом» Джонсона гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд – схожие сюжетные приемы, характеристики, рычаги взаимодействия с аудиторией и, что наиболее убедительно для меня, общие фразы, которые не встречаются больше нигде в творчестве Шекспира», – добавляет он.
Исследователь говорит, что некоторые обороты речи, используемые Шекспиром только в «Отелло», есть также в «Сеянусе», включая «словесные параллели», отметив, например, что «единственное появление слова «мак» в произведениях Шекспира – это «Отелло»»:
«Ни мак, ни мандрагора, ни все дремотные настои мира уж не вернут тебе тот сладкий сон, каким ты спал вчера».
Однако это слово также используется в «поразительно похожем контексте» в Сеянусе: «Сок мака и мандрагоры. Спи, / Сладострастный Цезарь, и охрана / Отбрось свои глупые способности и оставь их мертвыми / общественным заботам».
Фило сказал, что «мак» используется как «нечто, что может ограбить или усыпить жертву»: «Злодей в Сеянусе использует его для этих целей, и злодей в Отелло для того же».
Все сделанные открытия будут представлены в будущей статье – «Сеянус Бена Джонсона и Отелло Шекспира: две пьесы, сыгранные Королевской ратью в 1603 году», которая будет опубликована в этом августе в журнале Кембриджского университета Shakespeare Survey.
Фило пишет: «Между Сеянусом и Отелло есть несколько убедительных тематических параллелей. В обоих случаях слуга-манипулятор является главной движущей силой сюжета, действие, совершаемое на сцене, вызвано вмешательством Сеянуса и Яго. В обеих пьесах самым важным сюжетным приемом является обольщение высокого чина, то есть Отелло и Тиберия. В пьесах делается тот же акцент на использовании страхов жертвы и культивировании устойчивого чувства тревоги и беспокойства».
Учёный замечает, что «Сеянуса» сегодня редко исполняют, однако «ведь Джонсон всегда вторая скрипка после Шекспира».
Профессор шекспироведения Оксфордского университета и редактор журнала Shakespeare Survey Эмма Смит говорит: «Я считают, мы не хотим думать о Шекспире как об актере. Мы предполагаем, что он, как и многие из нас, узнавал о пьесах, читая их. Это потрясающее исследование».
