Неделю тому назад в Саратове встретились Вячеслав Володин и Анна Александровна — 90-летняя старушка, которая выдала всё сермяжную правду политику в лицо. В программной речи ветерана труда и борьбы с властью беспощадно и откровенно было сформулировано то, что нашло искренний отклик в сердцах и помыслах граждан великой России.
Формулировки говорят о том, что встреча не была постановочной. Жительница глубинки выдала всю правду-матку, начиная от бессмысленной потери вкладов российских граждан в банках из-за низких процентных ставок, не поспевающих за инфляцией, бесконечных поборов и нажима властей на население по линии ЖКХ и других инструментов силового воздействия с целью продолжающегося насильственного обноса населения, кончая тем, что все подачки со стороны властей не носят адресного характера и не могут быть действенными в силу их растворения и растекания по чиновничьим этажам и ярусам местных распределителей.
Кто и как записывал на видео эту встречу — остаётся неизвестным. Но это подвиг со стороны очевидца-документалиста, так как яркий документ эпохи подтверждает беспомощность и несостоятельность власти в социальной и социально-экономической сфере.
Реакция второго человека в государстве — председателя парламента страны, была вполне адекватной: «Посмотрим, разберёмся!».
Как вы думаете, почему всё, что мы видим, ощущаем, наблюдаем не вызывает тревоги, опасения и инстинкта самосохранения? Неужели нами движет только чувство страха перед властями и нас не заботит судьба детей, внуков?
Пусть нас не заботит собственная судьба, судьба родителей и близких, но почему нас не заботит судьба наших детей? Дать им путёвку в жизнь, расписавшись в согласии дать ещё два срока правления тем же недотёпам — это обрекать наших детей на то, что мы видим собственными глазами. На то, о чём говорила Анна Александровна.
Иммобилизм масс, якобы добровольное молчаливое согласие народа — это вымысел. Эту схему, химеру мы сейчас раскроем.
На чём держится продолжительное молчание — отсутствие массового возмущения от несправедливой социально-экономической политики? Оно зиждется на двух факторах: боязни братоубийственной войны и пропаганде.
Первое подразумевает глубинное несогласие общества на повторение кровопролития времён Гражданской войны — сталинско-большевистского террора, вылившееся в систему соглядатайства, продолжающуюся в оригинальном виде по сей день.
Второе — это умелое маневрирование властей, использующих самые современные технико-пропагандистские ресурсы по сталкиванию лбами двух страт общества: большой и малой. Большая (исходя из общественно-формационного принципа) ожидает подачек и никогда не осуществимого благорасположения властей по отношению к широким народным массам. Малая питается поверхностными иллюзиями в надежде на консьюмизм, выраженный в примитивных формах. В частности, мечтает об обилии прилавков и длинноты продуктовых линеек, цены на которые постоянно растут.
Искусное лавирование и маневрирование двумя стратами подогревается дутыми до неприглядности формами пропагандистских пузырей о якобы существующей чуть ли не ядерной угрозе коллективного Запада — соловья-разбойника, который высоко сидит — далеко глядит.
Глубинный народ — это сам народ и есть. Это не 80% нищих и бедных, о которых говорят эксперты (20 миллионов, о которых талдычит Росстат — это нищие), а именно весь народ. Он прекрасно понимает суть, содержание, структуру и перспективы развития властной стратегии: обогащение, обогащение и ещё раз обогащение ради бесконечного удержания власти, которое, в свою очередь, тоже существует ради обогащения. Это замкнутый круг, о котором стоики наподобие Сенеки писали как о самом омерзительном виде существования власти.
Я уверен, что с любым из современных философов даже не уровня Сенеки, но и уровня высоко мыслящего человека типа Анны Александровны (она сформулировала целую программу социального протеста) судьба будет печальна. Это старо как мир: вспомните, как Нерон разрубил своего учителя Сенеку пополам, чтобы другим было неповадно знать то, что знает он.
