Во Всемирный день городов хочется порассуждать о самом «городском» вопросе жизни — проблеме национальной безопасности. Вопрос, когда-то сконцентрированный на недопущении войны, в конце XX века был переосмыслен в мире в ключе стабильной внутренней политики государства, которая позволяет человеку свободно и уверенно жить, не сталкиваясь с преступностью, избыточной миграцией, дурной экологичей и социальными проблемами.
Едва ли не впереди планеты всей в пересмотре концепции национальной безопасности была Россия.
Вспоминаются слова незабвенного Никиты Сергеевича, промыслительного философа и мечтателя, однажды сказавшего: «Не надо быть свиньёй, которая делает под себя — надо, чтобы человек проваливал». Слова, вошедшие в историю, относились к поэту, писателю, переводчику, лауреату Нобелевской премии по литературе, остаются в силе. На 1/6 суши (сегодня это 1/8 суши) доминировал и продолжает доминировать принцип: не нравится у нас — проваливай.
Мораль сей притчи такова: не нравится тебе жить там, где я установил правила общежития — убирайся. Не уберешься — сгнобим. Но это был «прорыв» по сравнению со сталинским периодом, когда не разрешали «проваливать».
До 1917 года существовали несколько иные правила. Декабристы, которым не нравилась жизнь в условиях самодержавия, отправлялись в изгнание. Кто — в Нерчинские рудники, кто — на поселение. Оставшихся на воле разоряли, но единомышленники «на воле» собирали фонды и позволяли жить затворникам не менее чем на 800 рублей серебром в год (почитайте воспоминания Басаргина).
Это были значительные средства, позволявшие иметь достойный достаток даже в условиях самодержавного гнобизма. Ради чего, собственно, это и делалось. У декабристов, бывших частью элиты, было понимание взаимосвязи достатка и образа жизни.
У нынешних властей его нет, поэтому всё чаще приходится слышать фразу: «пора валить». И побуждения Хрущёва для этого не требуется.
Только ленивый не удивляется мне, оставшемуся в России, зная о моих европейских корнях и возможностях. Я — русский испанец, рождённый от отца-испанца и русской матери с английскими корнями, имею гражданство Королевства Испании.
Я не виноват, что родился в 1955 году в СССР. Более того, даже мои родители в этом не виноваты. Мой отец — малолетний изгнанник, стал жертвой политических безобразий двоечников, изучавших уроки истории по воинскому уставу и не понимающих, что такое национальная безопасность.
Однако в СССР гордились тем, что такие как я живут и работают в СССР. Нас возвеличивали, ставили в пример и в какой-то степени гордились, что мы не уехали на историческую родину, в Испанию.
Меня даже в школе выставляли образцом поведения и отличника учёбы, хотя я таким не являлся. В университете меня незаслуженно делали общественным лидером, от чего я отпирался, как мог. То меня сделают председателем ДОСААФ факультета, то введут в бюро комсомола До сих пор не помню, бюро чего… Так было на протяжении всей моей трудовой деятельности в бытность СССР. Я выбрал для себя научную стезю.
Если бы дело было в царской России — то это бы было менее удивительно, потому что люди науки и культуры ещё были нужны. Хочу привести пример народной артистки СССР Александры Яблочкиной, которая на одном из юбилеев сказала что-то наподобие: «При царизме нам давали такие премии, что мы устраивали банкеты. Ели-ели, пили-пили, год пили и всё ещё оставалось. А при советской власти нам дают грамоту, которую мы прибиваем на стенку и можем ей любоваться всю оставшуюся жизнь. Не пропьёшь». Великая русская актриса почила в Бозе в весьма преклонном возрасте. Ей можно верить.
Нас никогда не награждали существенными денежными премиями, не баловали материальным. Никаких благ, о которых впоследствии ходили легенды в Чехословакии, ГДР и Венгрии, где предоставляли особняки, автомобили, прислугу, специальные условия (курорты, поездки, спецраспределители), в СССР не было. На общих основаниях жили и советские, российские испанцы — атавизмы и рудименты.
Егор Лигачёв называл себя динозавром. Бедняга и помыслить не мог, что все «легендарные» льготы и спецусловия для испанцев «республиканского розлива» — не более чем миф. Как-то однажды я спросил внука Сталина и Долорес Ибарури, что Сталин сделал для испанцев. Ответ был: «Да в общем-то ничего. Он просто разрешил испанцам, живущим в СССР получить статус граждан СССР. Они его получили».
Что же мы имеем в сухом остатке? Декларировать — не значит обеспечить. Зато мы в полной мере имеем удовольствие порассуждать на тему о том, что такое национальная безопасность.
Ракеты, войска, спецслужбы — это всё не про нас, не для нас; это для «них». 147-миллионный российский народ — многонациональный, разноплемённый, но российский, проживающий на 1/8 суши живёт по одному закону — Конституции, этого не ощущает.
Безопасность-то обеспечивается, но не национальная, а узко сословная и кастовая. Для тех, кто «наверху». Но не для самой массовой касты в России — не знаю, как она называется, но такая же в Индии называется кастой неприкасаемых, изгоев. Лучшая доля, которую отвела им судьба — убирать общественные туалеты и стирать бельё в больницах. Или преподавать в университете, что практически приносит тот же доход и условия жизни.
Национальная безопасность во всех странах — сложный комплекс действий и мероприятий, обеспечивающих общецивилизационное достойное проживание на всей национальной территории и территории юрисдикции, подпадающей под действие Основного Закона. И в Конституции России оно достаточно точно формулируется. Человек не должен подвергаться насилию, остракизму, унижению, он должен быть обеспечен всеми средствами здравоохранения, питания и условиями проживания, включающими в себя достаточный материальный доход, позволяющий вести комфортный образ жизни.
Для всего этого создаётся целая сложнейшая система госуправления, начиная от спецслужб, кончая Миздравом и Роспотребнадзором. Во главе пирамиды сидит один человек, которому граждане России ежедневно отправляют до 2 миллионов писем в день.
Национальная безопасность в РФ имеет давние корни и традиции. Но почему-то они сегодня сводятся лишь к тому, что так пришлось по душе незабвенному радетелю за кукурузу. Хрущёв гнал всех, кого не смог сгнобить. Но гнать и привечать — не дело государства, и даже не дело Первого секретаря ЦК КПСС. Это дело вертухая.
Но вертухай — должность сменяемая. Он не может на этой должности находиться 30 лет, у н него есть смены, график, определённый срок службы в качестве вертухая.
Национальная безопасность — это и моя безопасность, и его безопасность, и их безопасность. Не только тех, кто проносится в чёрных лимузинах со скоростью гиперзвука по центральным трассам больших городов.
Всемирный день городов отмечается во всём мире. Я хотел бы, чтобы в повестку дня вошёл вопрос о национальной безопасности, включая даже «крохотную» Россию. Не в российском, а общемировом контексте.
