Мой друг, профессор Мадридского университета говорит мне шутя: «Если России так плохо, что она, бедная, свернув себе шею, вывернула себя наизнанку и задружила со всеми автократическими режимами Земли, то зачем ей развивать внешнеэкономические связи?».
Такой была реакция на саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который был воспринят на Западе как «антизападный клуб, где Россия хочет стать хедлайнером. и который она хочет побудить присоединиться к своему крестовому походу на Украине». И особую улыбку вызвало объявление о том, что в качестве кандидатов на членство в организацию рассматривается ряд стран, таких как Бахрейн, Кувейт, Мьянма и Мальдивы, с которыми у России если и были какие-то экономические связи, то уж точно не конкретные.
«В клубе друзей уж слишком глубокие расхождения в интересах», — говорят мои европейские друзья. Но в отечественном политическом истеблишменте встречу в Самарканде считают политической победой. Шутка ли, объединить на одной площадке Россию с Китаем, Индией, Ираном, Пакистаном, Турцией, ОАЭ, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном!
Речь идёт о людях, которые знают экономическую мысль России и то, что из 2.5 тысяч ВУЗов страны больше тысячи — с экономическими специальностями, а из экономических большая часть «заточена» на внутреннюю или национальную экономику. Но и они не понимают, как примитивные броские фразы первой трети XIX столетия, перешедшие в интеллектуальный капитал радикальных выходцев из разночинной среды, могли стать основой национальной идеологии в самой богатой по числу философов на квадратный сантиметр России.
17 выходцев из русской научной школы стали основоположниками современных обществоведческих дисциплин, а некоторые заложили основу для целых государств. Так, например, Питирим Сорокин — величайший социолог и продолжатель дела Ог.юста Конта и Макса Вебера, фактически создал современные США и Канаду. Я имею в виду его промыслительные идеи относительно социально-классовой структуры современного демократического общества, в котором сложилось гражданское коллективное сознание.
Опыт философа был эмпиричен, поскольку он своими глазами видел трагедию самой культурной страны современного ему мира, где уничтожалась с таким трудом выращенная уникальная страта — русская интеллигенция. Выходец из социальных низов, Питирим Сорокин прошёл путём, по которому шло большинство видных разночинцев — от стремления к революционным переменам до разочарования в них и высылки из страны.
Но мой друг, профессор Мадридского университета прав в том, что Россия с её верхатурой — производное от другой драмы — процессов, которые мы наблюдаем с начала глобализации, вот уже 40 лет. Процессов, на которые повлияли наследницы колониализма транснациональные корпорации (ТНК) — компании, контролирующие рынки по всему миру.
Крупнейшие ТНК (их 35-40 тысяч по всему миру) в своём оголтелом стремлении к сверхнаживе перешли границы не то что разумного, а даже рационального поведения, противопоставив развитию технического прогресса научно-технический обвалу. Неудивительно, что они всё чаще стали ассоциироваться с размыванием налоговой базы и деятельностью по уклонению от уплаты налогов, направленной на извлечение прибыли.
Создавая одновременно сверхвысокие технологии — драйверы мировой экономики, ТНК забыли о таком пустяке, как система сдержек и противовесов, взрастив в России своих апологетов — 200 кланов, и наивно полагая, что те впишутся в общий процесс «гармоничного движения в одном строю с ними». Они проигнорировали один момент: структуру власти и социально-классовое устройство страны.
Эти ТНК хорошо знают марксизм, но совершенно забыли о последних достижениях в экономике, перестав читать таких авторов, как Джозеф Штиглиц и Габриэль Рубини. Последние говорили миру, что ТНК в автократических государствах созданы искусственно, поэтому будут испытывать притеснения со стороны своих национальных структур в большей степени, чем будут солидаризироваться со своими коллегами-единомышленниками-деловыми партнёрами в мире.
Как говорят исследования последних лет, даже офшоры имеют национальную принадлежность, хотя и служат интересам компаний без гражданства. Панамские офшоры, например, обслуживает в основном Россию, Беларусь и выходцев из Средней Азии.
Согласно Рэймонду Вернону, подавляющее большинство ТНК имело в 1977 году штаб-квартиры в США. Первая тысяча ТНК, согласно Forbes возглавляемая такими гигантами как Berkshire Hathaway, JP Morgan Chase, ExxonMobil и General Electric (не говоря уже о китайских ТНК), играет на руку современному авторитарному курсу других стран. Суть этой смычки состоит в том, что поддерживая политические структуры Запада на словах (лишь иногда на деле), они делают всё, чтобы не упустить шанс «вписаться в разворот» — стратегический маневр, который на наших глазах совершают Россия и её стратегические партнёры Китай, Индия, Вьетнам, Лаос и т.п.
Вряд ли стоит относить всё на счёт России и ставить точку или точку с запятой в большой игре. Никакой примитивной схемы в международных экономических отношениях давным-давно нет, всё сложно и неоднозначно. Поэтому ни один искусственный интеллект, основанный на сверхмощных компьютерах, не способен дать сколько-нибудь провидческий прогноз даже на 2022-2023 годы.
Поэтому пока остаётся в силе прогноз любимца Сталина и ясновидца Вольфа Мессинга, который в эти годы предрёк «сложные отношения России с Китаем», уточнив, что рядясь в тогу друга и союзника, партнёр нанесёт самый сокрушительный удар нашей стране в момент, когда Россия будет ожидать этого меньше всего. Началом для него послужит Тайвань. Сценарий может напоминать тот, что формировался в отношениях России с Украиной в 2014-2018 годы.
«Мои опыты не имеют ничего общего с какими-то сверхестественными явлениями, — цитировал Мессинга журнал «Техника — молодёжи в 1961 году, — они во многом объяснимы с позиций современной науки».
