16 июля 1992 года Верховный совет России издал громкий законодательный акт под названием «О реабилитации казачества», которое, казалось бы, должно было восстановить права сословия, которое 24 января 1919 года секретным декретом Якова Свердлова подлежало истреблению и де-факто было лишено земли. Ленинское правительство тогда просто решило земли, по праву принадлежащие казачеству, заселить беднотой, которую натравили на ограбление состоятельных людей.
26 апреля 1991 года был принят закон «О реабилитации репрессированных народов», определяющий виды реабилитации. Этот закон объявлял незаконными все федеральные и местные правовые акты, за исключением актов, восстанавливающих права. Но пока действуют советские декреты 8 ноября 1917 года, 20 августа 1918 года и тому подобные суд будет иметь право не возвращать имущество любых реабилитированных лиц.
Казаки были сословием, у которого были оружие, имущество и земля, и они в одночасье лишились всего этого ради «всенародной собственности». Но и новая, демократическая власть своей декларацией о реабилитации не сделала ничего, чтобы это имущество вернуть добросовестным владельцам, но предпочла пойти путём приватизации этой самой «всенародной собственности» узким кругом лиц. в основном из партийной номенклатуры.
Пару лет тому назад я спросила у Г.Э. Бурбулиса — одного из яркого инициатора демократических перемен той эпохи: «Геннадий Эдуардович, но почему вы не провели реституцию в России, если действительно хотели перемен?». «У нас не было на это полномочий», — в типичной для него спокойной манере тихо ответил он.
Справедливости ради надо сказать, что казаки и до революции страдали от элиты. Примерно так же с казаками поступала царская власть, зарившаяся на казачьи угодья. Отсюда восстания казаков, которые мы знаем как «крестьянские восстания» Ивана Болотникова, Степана Разина, Кондратия Булавина, Емельяна Пугачёва. Роль казацкой вольницы в них трудно переоценить (об этом писал, в частности, А.С. Пушкин в «Истории Пугачевского восстания…»), и выступления против власти военного сословия объяснялись очередным ущемлением его прав.
Казачество в России было неоднородным. У каждого подразделения казачества — в Малороссии, на Днепре, Дону, Волге, Тереке, Урале были свои права и привилегии, которые разнились между собой. Самым мощным было именно украинское казачество, но Головкины, Шафировы, Шереметевы, Разумовские, Кочубеи, и прочие землевладельцы целенаправленно заботились о том, чтобы прирастить их земли к своим. Не давали что нужно гетманы — использовались другие методы получения земель.
Малороссия — лишь один из примеров казачьих бед. Здесь долгое время власть гетманов и казаков оберегала население от крепостной зависимости, пока Екатерина II не ликвидировала гетманство вообще в 1764 году. Руководил этим процессом граф Румянцев, который стал управителем Малороссии. В 1765 году он описал всё население Малороссии и его имущество «для известного и верного получения казенных доходов» (Румянцевская опись); в 1783 году последовал Указ о полном закрепощении крестьян и заложена прочная база для обогащения казны.
Заметим, что когда казаки шли на войну, они обеспечивали участие в походах за свой счёт (снаряжение, лошадь и проч. оплачивались из личной и войсковой казны). И тем не менее частенько принадлежащее общинам, скажем, Войска Донского земли урезались царем в пользу чиновников и офицеров из дворян. Средний надел казака «растаял» к Первой мировой до 400-900 соток, что сегодня, правда, выглядит как нереально большой участок земли. Грабёж отражался на состоянии русских войск.
Вопрос с собственностью казачества был решён самым радикальным методом в 1917-1919 годах. Но и после 1919 года власть не забыла о казаках, даже лишив их земли и имущества. Так, мой дед — украинский казак из Черниговщины, у семьи которого отняли всё под ноль, в 1941 году записался в казачий конный полк, охранявший от фашистов Москву — он был среди тех, кто надеялся на ту самую реабилитацию, которая была обещана казачеству. Реабилитации, конечно, никакой не планировалось.
В 1945 году И.В. Сталин попросил союзников выдать казаков, укрывшихся в Европе (не обязательно воевавших на стороне врага, хотя были и такие), что привело к массовой гибели ненавистных режиму служилых людей. Нет человека — и нет никаких проблем.
Можно говорить о политике сколько угодно, но лоббисты любых политических изменений — это те, кто наметил для себя путь обогащения за счёт других. Я уверена, что именно в этом кроется причина всех бед. Казаков, пусть и со значительно урезанными правами, оставалось более 30% в составе населения «казачьих» областей, и у них была полученная за службу земля. 4.4 миллиона человек с общими земельными владениями в размере 55 млн га — очень лакомый кусок.
Реабилитация казачества — это хорошо, и сегодня на них как на носителей военной традиции делает ставку власть. Но казак — это не только право создания организаций, но прежде всего вольный человек, свобода которого обеспечивается наличием оружия, земли и капитала. Он осознанно идёт сражаться не только за того, кому присягал, но и за себя, своё имущество, которого казак был навсегда лишён в 1917-1919 годах.
