Сегодня все речи Максимилиана де Робеспьера изданы — их может почитать любой. и будет поражен двумя вещами: отвлечённым романтизмом и идеализмом, ничего общего не имеющим с окружающей действительностью, и презрением к человеческой жизни. Отсюда проистекает жестокость Неподкупного, которая ужаснет любого, даже самого большого злодея.
Я понимаю, почему Владимир Ульянов взял за эталон революционеров якобинцев. Именно якобинцы, а не монтаньяры Дантона или жирондисты Бриссо были его кумирами, хотя как и последние, он мечтал о мировой революции.
Якобинцы провозглашали жестокость, жестокость и ещё раз жестокость как метод управления страной, где люди — винтики-шпунтики в утопической машине никогда не могущей существовать на Земле Аркадии — мифической страны, которая существовала только в сознании Робеспьера.
При этом он, как адвокат, говорил о равных правах и гуманизации уголовного права, в том числе об отмене смертной казни и рабства, о праве голоса цветных людей, евреев и бродячих актёров, ратовал за всеобщее избирательное право и поднял голос против ущемления христиан. «Французский народ признает существование высшего существа и бессмертие души», — такой декрет инициировал Робеспьер, но одновременно издал закон Прериаля — открыл «Большой террор».
О том, что пример Максимилиала Робеспьера неподходящий, Ленину говорили все, включая его учителей и друзей, от Плеханова до Мартова. Но он верил, что не может быть общественного блага без дикого и масштабного умерщвления одного человека другим, можно без суда и следствия.
Отсутствие знаний и нежелание знать факты и события Термидорианского переворота привели Ленина, а с ним и Россию в «Красный террор».
Максимилиан Робеспьер и его брат Огюстен были арестованы, а затем гильотинированы 28 июля 1794 года. Это было событие поистине вселенского масштаба, суть которого — ключ к пониманию всей социальной антропологии, кодовый замок к любому общественному процессу.
Об этом свидетельствует лучшее произведение о Французской революции на русском языке, автором которого является князь Пётр Кропоткин. Пафос его произведения сводится к свободе, равенству и братству — словам Максимилиана Робеспьера, которые тот хотел произнести, но не произнёс в знаменитой речи 5 июля 1794 года.
Ленин восторгался тем, что они сумели всю власть сосредоточить в своих руках, но почему тогда они были казнены?
Накануне, в начале 20-х чисел июля, было принято решение якобы из-за отсутствия условий перестать проводить судебные заседания, а то монархисты-де наседают! Комитет национальной безопасности был упразднен, Конвент — центральный орган власти. утвердил новый орган — Комитет общественного спасения, где заправляли якобинцы, а монтаньяры и жирондисты во главе с Полем де Баррасом (любовником будущей жены Наполеона — Жозефины Богарне) и бывшим аббатом Иммануилом Сиесом, были в меньшинстве.
Братья Робеспьеры настояли на отмене не только всех судебных заседаний, но и следственных действий, оставив лишь одну форму борьбы с политическим супостатом — гильотину. В этот же момент было принято решение о немедленном свержении якобинцев и немедленной же их казни — гильотинировании, что и было сделано.
26 июля вся верхушка якобинцев была арестована в соответствии с их же законодательством, которым удачно и своевременно воспользовались их противники, а 28 июля 1994 года на Центральной площади Парижа они были казнены. Возглавили список из 22 человек трое известнейших: Максимилиан Робеспьер и его друзья Луи Сен-Жюст и Жорж Кутон.
Лозунг «Убить одного, чтобы спасти сто тысяч» был применён к тем, кто его провозгласил. Ранним утром, в 5 утра все без исключения якобинцы подверглись любимому зверскому наслаждению — публичной казни через отрубание головы специальным предметом, изобретённым французским хирургом специально для массовых казней.
После воссоздания Комитета общественного спасения казни были ежедневно без перерыва 13 месяцев, с июня 1793 по 27 июля 1794 года. Особенно яркий их эпизод получил название «национального купания» в Нанте, когда за период с ноября 1793 по февраль 1794 года террор унёс жизни тысяч человек, включая монахов, больных и здоровых мирных светских людей, военнопленных. Они были казнены и затем утоплены, обагрив своей кровью воду Луары.
После казни инициаторов «Большой Террор» прекратился. Французы выучили урок на зубок и там никогда больше никаких ужасов и кошмаров не было. Только одной России опыт Франции не указ. У неё свой путь в Галактике. Всё связано с поиском удобных условий для земной жизни на планете Сириус, куда мечтают переместиться главари необольшевизма. Но даже аккумулированных сумм их олигархов на это не хватит: Илон Маск посчитал, что поселение из 10 человек на Марсе будет стоить пять бюджетов США.
Владимир Ульянов, мнивший себя Робеспьером, явно не дотягивал до него. Ему никак не удавалось создать мощную машину публичных казней. Всё как-то получалось не так: то надо было одного убийцу к жертве подослать, то другого. Правда, после зверского убийства поэта Николая Гумилева массовые казни удалось наладить в 1917-1922 годах, но только преемник Ленина Сталин сумел поставить их на поток и оформить как «законный» метод революционной борьбы, например, «с бывшими кулаками, уголовниками и другими антисоветскими элементами» (приказ наркома Н. Ежова № 00447 от 30 июля 1937 года).
Тем временем во Франции Термидорианский переворот был неслучаен. Когда науськиваемая городская беднота и разоренное крестьянство шли на Конвент с целью его уничтожить (это дело рук Робеспьера и его окружения), и французский политический класс махнул рукой и подумал: «Бог с ним, с Наполеоном. Пусть он неказистый, говорит с акцентом, с диктаторскими замашками и большим количеством любовниц, стремящийся к роскоши, тщеславен и помпезен, но это всё же лучше, чем ни за что зарыть в землю половину населения и самих себя».
После чего начался, как говорил Жан-Поль Сартр, нормальный социально-демократический путь развития революции.
Только две страны — Россия и Китай думают иначе. Не потому, что здесь нет политического класса — он есть, но он необразованный и все его знания ограничиваются кратким курсом ВКП(б), написанным плохим знатоком истории Великой Французской революции.
Только россияне и китайцы считают, что производительные силы — основа общественного строя, и утверждают, что чем их меньше, тем лучше, а национальное богатство придёт за счет финансовых махинаций нескольких десятков махинаторов из-за рубежа.
Тем временем главный махинатор Остап Бендер — сын турецкоподданого Сулеймана-Берту-Марию Бендер-бея, умер. Остались только его слова. Помните, когда помощник говорит: «Я год не был в бане, меня женщины не любят», великий махинатор ему парировал: «Обратитесь в Международную Лигу свободной любви, и вы проживете свободную жизнь, а на вашей могиле будет плакать безутешная вдова с огромными персидскими глазами оливкового цвета».
