Исследователям Института науки о человеческой истории Макса Планка показалось, что фраза в учебниках истории о том, что «чёрная смерть» погубила половину Европы, может быть преувеличением. Они решили проверить это через анализ цветочной пыльцы, которая представляет собой живучее полимерное соединение, хранящее память о сельскохозяйственных работах. Они оказались правы. Результаты, опубликованные в Nature Ecology, свидетельствуют об очаговом, а не тотальном характере заболеваемости.
Наверное, отчасти об этом говорит уже «Декамерон» Бокаччо. Помните, что горожане решают переждать эпидемию на селе, где она бушует значительно меньше?
Действительно, наиболее пострадали от чумы густонаселённые города Скандинавии, Франции, юго-западной Германии, Греции и центральной Италии, в то время как остальная Европа испытала «гораздо более лёгкое прикосновение» болезни.
Учёные исходили из мысли, что если бы половина людей погибла от чумы, то другая половина не могла бы обрабатывать поля с той же интенсивностью. Так и было в регионах, где свирепствовала болезнь. Но в некоторых районах Польши, стран Балтии и центральной Испании, напротив, в этот период земледелие возросло — люди продолжали осваивать почвы и ничто им не мешало. Россия оказалась в числе тех, где в XIV веке никаких признаков бездействия на полях не было.
Учёные понимают, что чума могла не происходить в один год. Поэтому они расширили рамки исследования на 100 лет до и после предполагаемых событий (с 1250 по 1450 год). И всё равно не увидели возможной гибели половины Европы. Таким образом, историки прошлого распространяли сведения из отдельных городов на весь континент, что не соответствует действительности.
Возбудителем эпидемии чумы в XIV веке была бактерия Yersinia pestis, попадавшая к человеку от блох — переносчиков заражённой крови крыс. Так возникли очаги, но дальнейшее распространение зависело от условий жизни людей, их образа жизни и особенностей окружающей среды.
Однако нельзя сказать, чтобы реальные масштабы бедствия стали известны, науке ещё предстоит работать в этом направлении.
«Значительную вариацию смертности, которую нам удалось выявить через «палеоэкологию больших данных» (BDP), объяснить мы не можем. Можем лишь констатировать, что местные культурные, демографические, экономические, экологические и социальные условия воздействуют на распространенность, заболеваемость и смертность по конкретной области», — говорится в заявлении Алессии Маси, одного из авторов исследования из Института Макса Планка.
