Манифест коммунистической партии впервые увидел свет 21 февраля 1848 года. Он был написан на одном дыхании. Впоследствии Фридрих Энгельс вспоминал, что его единомышленники уже после смерти Маркса предлагали ему внести изменения в 233-страничный документ, поскольку происходили события, требующие новых корректив. Однако основоположник марксизма отвечал, что если в предисловии он ещё может что-то дописать (например, в 1872 году), то в сам текст изменений вносить не будет, считая его историческим.
История этого документа — даже не история в духе «Похождений Рокамболя», и даже не детективы в стиле Артура Конан-Дойля или Честертона. Это история, покрытая густой пеленой тайны и связанная с целым рядом происшествий и событий.
Документ сам по себе интересен тем, что является прямым руководством к действию — свержением любого строя, включая преуспевающий — американский. Всё расписано пошагово, и если это запустить в дело, осечки не будет.
В России он был «локализован» и действовал десятки лет. Помощник Хрущева Петр Бурлацкий в своих воспоминаниях пишет о том, как рождался главный документ советской поры — «Кодекс строителя коммунизма». Генсек вызвал Бурлацкого к себе в кабинет и сказал: «Напишите мне что-то наподобие Манифеста коммунистической партии, только для советстких строителей социализма и позабористей. В основу этого документа решено было положить 10 заповедей Христа, или Нагорную проповедь.
Фёдор Бурлацкий прилежно выполнил задание вождя. Если прочитать Кодекс, то вы увидите смесь Манифеста коммунистической партии и 10 заповедей Христа в одном документе, густо замешанных на советской риторике.
Тем временеа, исходный Манифест — ничто иное как декларация самого передового отряда пролетариата (под таковым понимаются неимущие классы), которому нечего терять, кроме своих цепей. Авторы интерпретируют историю не иначе как историю классовой борьбы даже тогда, когда классов не было. А переход от капитализма непосредственно к коммунизму провозглашается реальным, если добиться общественной собственности на средства производства.
До сих пор ни один экономист, даже самый великий, не смог ответить на вопрос об общественной собственности и о том, как она достигается. Достижимо ли это вообще?
Я более 20 лет работал в эпицентре коммунистической научной мысли — Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), когда его возглавлял Н.Н. Иноземцев. Тогда этот институт был сопоставим с Рэнд Корпорейшн США.
Будучи молодым человеком, 20 с небольшим лет, приставал к академику Абраму Милейковскому, автору трудов, посвященных политэкономики социализма, с вопросом о том, как формируется и реализуется собственность, частная и личная, при социализме? Он на голубом глазу отвечал: «В СССР уже 4 поколения не знают, что такое собственность, и потеряли к ней всякий интерес».
К вопросу о собственности люди перестали возвращаться уже якобы в первом поколении, и этот вопрос не стоит и не существует, поэтому существует общественная собственность. «Абрам Григорьевич, — уточнял я, — так мы уже живем при коммунизме?». Нет, уточнял он, именно при социализме, но в советской версии, для остальных — это коммунизм.
Манифест уникален тем, что он живет и движется по жизни семимильными шагами. Его идеи живы и процветают. Вот только одно но: то, что в нем заложено, нереализуемо.
Возвращаясь к разговору об актуальности документа, можно сказать, что Тойнби и Шпенглер считали, что циаилизации, приходя в столкновение одна с другой, рождают третью. Столкновение классов — это столкновение кремня и огнива, в результате которого происходит переход одной цивилизации к другой. Драйвер этого — нарастание условий благосостояния в обществе. Если условия значительны, то цивилизация способна к регенерации и прогрессу.
Фаустовская цивилизация, или Западная цивилизация, включая Россию, развивается путем роста общества благосостояния, прежде всего, за счет институтов общества, а не за счет столкновения групповых, клановых или иных интересов.
Коммунистические партии существуют во всех странах, ибо стремление к радости и процветанию заложено не только у пуритан, но и у марксистов. Я лично не вижу ничего антинаучного в том, чтобы повсеместно изучать Манифест, хотя бы на предмет того, как ученые-материалисты воспринимают прогресс человечества и куда призывают идти.
21 февраля 1848 года впервые появился потрясающий документ, описывающий быстрый механизм переустройства общества от загнивающего к передовому. Слова «призрак ходит по Европе, призрак коммунизма» актуальны и сегодня. Главное, чтобы призрак не заблудился.
