Историки и учёные с мировым именем — Пол Престон, Хью Томас и многие другие, ведут нескончаемую дискуссию на тему: мог ли сам Франко — глава вооруженных сил Испании, верных Республике, предотвратить Гражданскую войну своим письмом президенту Республики от 23 июня 1936 года? В письме будущего диктатора были такие слова: «Уважаемый президент, настроения среди офицерского состава таковы, что они могут привести к брожению, неудовольствию и неисполнению прямых обязанностей».
Было ли это письмо предупреждением о начале подготовки заговора, или это было желанием перед лицом истории заручиться неким документом, который в случае поражения Гражданской войны мог бы стать реабилитирующим документом и впоследствии помочь избежать «главному заговорщику» заслуженного наказания: повешения в закрытом дворе внутренней тюрьмы Центрального Арсенала в Мадриде?
Это письмо давно не даёт историкам Гражданской войны в Испании повода успокоиться и, наконец, расставить все точки над «i», раз и навсегда сказав, что Франко — предатель в самом прямом смысле этого слова. Из тех предателей, которым, согласно автору «Божественной комедии» Данте Алигьери, предназначено гореть в 9-м круге ада, где вечно будут гореть души клятвопреступников.
Гражданская война закончилась давно: по официальным данным франкистских властей, это произошло в 1939 году, а по мнению различных исследователей — в 1962 или 1969 или 1971 годах; но страсти не утихают и по сей день.
Мне, как человеку, давно следящему за историей Гражданской войны, любопытно другое: почему Сантьяго Касарес Кирога, получая постоянно информацию о готовящемся у себя под носом заговоре, неизменно отметал всякую попытку предотвратить события?
Приведу конкретный пример. В самом начале 1936 года, ещё до победы Народного Фронта в феврале 1936 года, мэр города Эстелья (Наварра) сообщает президенту о том, что генерал Мола (в тот момент — глава заговорщиков) встречается с главами ряда гарнизонов в Наварре, причём проводит явно подрывные разговоры, намекая на то, что заговор уже действует.
Реакция президента Касареса-Кирога была явно неадекватной: он воскликнул: «Генерал Мола — образцовый республиканец!». И, как свидетельствуют источники, отозвал все подразделения Гражданской гвардии и полиции, направленные на арест предполагаемых заговорщиков.
История подготовки и реализации первого этапа заговора против Республики до сих пор покрыта завесой тайны, и, я думаю, до конца никогда не будет раскрыта.
Тут две главные исследовательские проблемы: во-первых, до сих пор живы дети, внуки и члены семьи авторов самых грязных и неприглядных эпизодов этого этапа испанской истории. Должно, видимо, пройти ещё каких-то 25 лет, пока мы всё узнаем.
Во-вторых, в заговоре участвовали и международные силы. Степень их участия не определена, но известно, что о заговоре были оповещены все главы государств и правительств «заинтересованных стран»: Франции, Англии, США, СССР, Германии и Италии. Что говорить, если даже правительство Японии было в курсе готовящегося заговора?
Насколько разветвлёнными были международные связи заговорщиков накануне 18 июля 1936 года — дня открытого выступления против Республики, пишет со всей прямотой первый так называемый министр иностранных дел правительства заговорщиков Сантьяго Серрат.
Заговорщики плели против своего легитимного правительства не только гнусные, грязные, бесчеловечные планы, но они откровенно предупреждали о миллионных жертвах, которые повлечёт за собой открытое выступление и начало Гражданской войны в Испании. Никто никогда не ответил: ни на Нюрнберге, ни на Токийском трибунале, на вопросы о том, кто в какой степени поддерживал фашистские заговоры и выступления по всей Европе, первым из которых был испанский фашистский заговор, потому что Франсиско Франко Баамонде, начав возглавлять его, открыто называл себя сторонником «Фаланги» — первой фашистской партии в Испании.
Мой мнение — Франко, конечно, не мог предотвратить заговор, который он вдохновлял, возглавлял и готовил. Его задачей было привлечение внимания к своей «смелости» и «прямоте», которые могли обеспечить ему поддержку ярых монархистов, правых фашистов и антиреспубликанцев в целом.
Но его письмо было воспринято руководством Республики как доказательство преданности высоким идеалам нового республиканского строя, и он получил за него слова благодарности и признания своих действий как искреннего республиканца и патриота.
