24 июня 1812 года Наполеон Бонапарт во главе французской армии перешёл реку Неман и вошёл в Россию. Вражеские захватчики часто выбирают для вторжения июнь, в надежде не встретиться с русской зимой и быстро разделаться с противником. Но «корсиканскому выскочке» так же не повезло, как в 1940е годы Гитлеру — 26 декабря 1812 года жалкие остатки французской армии в лютый мороз покинули богатую, но негостеприимную землю.
Французам казалось, что они быстро найдут общий язык с русским мужиком, пообещав ему освобождение от рабской (крепостной) зависимости; они знали, что революционную армию хлебом-солью встретят соотечественники и поляки в русских домах (у многих дворян гувернёрами были иностранцы), а либерально настроенные русские люди пожмут им руку и поднимут белый флаг.
Если в плане иностранцев французы не ошибались (иностранцы нередко становилист агентами надвигающихся войск), то русские крестьяне и дворяне оказали мощнейшее сопротивление на поле брани и в тылу. 300 тысяч погибших с нашей стороны — таков первый итог сражений с «ордами Атиллы» и «душителем свободы», другой итог — несломленный дух.
Вскоре сословия крестьян и дворян единой силой выступили в борьбу с самодержавием за свои права. Во время французской агрессии русское либеральное общественное движение, позднее названное «декабризмом», стало по-настоящему патриотическим.
«Мы были дети войны 1812 года», — писал в воспоминаниях декабрист Матвей Иванович Муравьёв-Апостол. В его пронзительных записках об Отечественной войне мы читаем, как на фоне разворовывания военных поставок солдаты и офицеры от холода жались к друг другу по ночам, укрываясь одной шинелью.
Я не поэт, я — партизан, казак,
Я иногда бывал на Пинде, но наскоком
И беззаботно, кое-как,
Раскидывал перед Кастальским током
Мой независимый бивак.
Нет! не наезднику пристало
Петь, в креслах развалясь, лень, негу и покой…Денис Давыдов
Дворянские семьи — военные династии, герои 1812 года вышли из войны обнищавшими победителями. За время отражения агрессии при троне поднялись новые силы. Участвуя в заграничных походах, «провожая французов домой», офицеры не могли быть безучастными к тому, что жизнь побеждённых была лучше доли тех, кто ценой своей жизни боролся за свободное будущее Европы и России.
Единство и понимание настоящего врага сплотило Раевских, Трубецких, Волконских, Орловых, Одоевских и прочих с народом. Каждый четвёртый прошёл 1812 год. Остальные напитались его духом в лоне семьи или в дружеском кругу. Дворяне выразили готовность отдать свои жизни за свободу и благополучие русского народа. Освободительная миссия должна быть продолжена…
Но сначала они расправились с французами, который декабрист Фёдор Глинка называл не иначе как «запечными тараканами». Богато оснащённые, с маникюрными наборами и одеколонами в обозах, агрессоры имели самый жалкий вид, разбегаясь по домам и прячась от противников в крестьянских избах. Русским офицерам доставляло удовольствие находить их по углам, отчего пленных и прозвали «тараканами».
В Доме инвалидов в Париже я видела реликвии походов Наполеоновских войск. Богатые экспонаты из западноевропейских кампаний поражали роскошью и даже элегантностью. Русский зал имел самый грустный вид: одинокий обшарпанный мундир с тонкой меховой отторочкой совсем не соответствовал суровым условиям русской зимы и общему торжественному духу кампании.
Что уж говорить о том, что было на самом деле — закутанные в шестяные платки, голодные, холодные и озверевшие французы долго не хотели возвращаться в Москву. Прошло два века, прежде чем их потомки снова заговорили о возможности нового противоборства на поле брани (не считая кратковременных эпизодов типа Крымской войны и соперничестве в колониях).
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря(А.С. Пушкин. Из «Воспоминаний в Царском селе»)
