Дмитрий Анатольевич Медведев спросил о том, дух Госплана не перекочевал ли в новое здание Минэкономики в Moscow City? Все прекрасно знают, что подчас шутка премьера, на первый взгляд кажущаяся несущественной, носит в себе ключевое, а то и стратегическое значение.
Иногда шутки стоят по своему значению всего центрального доклада, как, возможно, это было и на этот раз.
Российская, а тем более советская пресса не лыком шита: мы знаем, что иной раз шутка — домашняя заготовка, но не сейчас. Это было видно.
Ясно, что Дмитрий Анатольевич давно и упрямо вынашивает идею выкорчёвывания всякого дирижизма в экономике. Он — автор идеи о новом регуляторном подходе в управлении экономикой.
Всё это значит, если это преподносить широкой публике открытым текстом, следующее: меньше государства, больше конкурентной среды.
Если рассматривать шутку лидера о духе Госплана, который витает в стенах Минэкономики, то это ничто иное как отголоски внутренней борьбы в правительстве (и, возможно, внутри Минэкономики) по ликвидации последних остатков планового ведения экономики.
Но, как говорил небезызвестный автор нетленных реприз: «Шутки шутками, но могут быть…».
Борьба с регулированием экономики по типу Госплана — вещь далеко не новая. Интересно, что она велась и в советское время, и по-своему успешно, если учесть, что Госплан был развален как структура задолго до падения Советского Союза. Он, по оценкам многих специалистов, был недееспособен как административная структура уже в 1970-1980х годах. Но, конечно, это вовсе не значит, что плановая система, существовавшая задолго до установления Советской власти — вещь, не присущая централизованной экономике.
А кто сказал, что Россия сегодня — нецентрализованная экономика? Это что, конфедерация? Объединение регионов? Да нет же, это жёсткая централизованная командно-административная система, где государство — это 71% (по расчётам ВЦИОМ), и лишь не более 30% — всё остальное, включая малый и средний бизнес.
Россия по своей экономической структуре — это, конечно, олигополия. Власть крупных экономических кланов, сросшихся с госкорпорациями в единое экономико-плановое тело. Только управление такой экономикой происходит не в силу и не в интересах 80% населения страны, а в интересах госкорпораций и крупного и крупнейшего (в основном, олигархического склада) бизнеса.
Сегодня не место и не время говорить о социально-классовой структуре общества и о структуре российской экономики вообще. Это разговор амбициозный, который требует специального и обстоятельного рассмотрения. Нашему журналу это вряд ли по плечу за отсутствием инсайдеровской информации о положении госкорпораций и олигополии как таковой — такие данные отсутствуют в реестре данных Росстата.
Мы сегодня хотели бы порассуждать об очень важной и злободневной теме, прозвучавшей на сессии коллегии Минэкономики о повышении конкурентноспособности российской экономики, и, как утверждает Дмитрий Анатольевич, о вхождении России в пятёрку промышленно-развитых стран. Уже сам факт постановки вопроса о том, что страна — лидер в мировой экономики, говорит о том, что Д.А. Медведев громогласно заявляет о том, что страна вот-вот войдёт в ТОР.
Понятно, что тезисы о заложенных благоприятных условиях для лидерства в мировой экономике были успешно развиты как в докладе М.С. Орешкина, так и в розданных присутствующим отчётах о положении в экономике в 2018 год и её перспективах на 2019 год.
Так при чем здесь Госплан, спросите вы? Успехи-то по подготовке к вхождению в мировую экономическую элиту в рамках пятёрки были достигнуты безо всякого Госплана! Госплан — он-ведь помеха для развития российской экономики! Планировать что-то — это ведь никуда не годится, это ведь «отстой», как говорят представители поколения индиго!
Но нет, не в Госплане, конечно, дело. И Госплан — вещь очень даже полезная (как её не назови), лишь бы управлял экономикой как надо.
В настоящее время главное звено в экономик — стратегическое управление — это и есть ключевое, что стоило бы обсудить на сессии коллегии Минэкономики. Но для этого и стоит, и не в последнюю очередь, изучить опыт тех самых пяти стран-лидеров, которые вот-вот примут Россию в своё лоно.
Но здесь получается интересная вещь… За счёт каких факторов роста Россия выйдет на 6% ежегодный рост ВВП? За счёт транспорта, куда, по словам Медведева, направляется 11 трлн рублей ресурсов? Или за счёт, может быть, сырьевого сектора, о котором Орешкин сказал, что туда очевиден рост инвестиций на значительную цифру по сравнению с прошлым годом (4%)?
Интересная ситуация. Сырьевой сектор экономики растёт, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Но возникает вопрос (об этом тоже говорил на сессии Министр): как сделать так, чтобы накопления в сырьевом секторе перераспределялись в другие сектора экономики, которые остро нуждаются в остром рефинансировании? Не говоря уже о социальной сфере, прежде всего здравоохранении.
Обращает на себя внимание ряд статей, появившихся в центральной печати, разразившихся буквально взрывами бомб по части вопиющей ситуации в сфере здравоохранения. «Независимая газета», в частности, пишет о том, что положение в этой сфере настолько плачевно, что более 40% совокупного числа граждан, даже при наличии сверх скудных доходов (средняя пенсия в ЕС — 2’000 евро, в РФ — 60 евро), идут на то, чтобы оплачивать медицинские услуги для себя и своих близких. Несмотря на наличие последних в социальных (т.н. бесплатных) поликлиниках, люди предпочитают платить из собственного кармана. Как говорит известный персонаж: «А жить-то хочется!».
Проигранный напрочь бой правительства с пенсионерами в пользу непопулярной пенсионной реформы приводит к очень серьёзным дестабилизирующим, поистине тектоническим сдвигам в российском обществе. Тему пенсионной реформы теперь уже подхватили так называемые «правые» (никакие не правые, а просто-напросто популисты, которым всё равно на чём сыграть, лишь бы придти к власти). Я имею в виду партию «Парнас» Касьянова.
Замечу, что все три топика из жизни граждан (их зоны протестного настроения) пытались использовать и на левом фланге, но неудачно. Более того, неумелые действия КПРФ, во-первых, отвернули от них огромные массы пенсионеров, во-вторых, в очередной раз дали понять 80% населения, что власть их не слышит и не хочет слышать.
Если такие темы, как решение вопроса о мусоросжигающих заводах, наносящих ущерб экологии многомиллионного города, пенсионная реформа, затрагивающая 53 млн жителей страны (а если учесть их семьи, то всё население страны) и тема со строительством-нестроительством храма в Екатеринбурге (74% этого города категорически против застройки скверика, облюбованного молодыми семьями и стариками) поднимает такая политическая организация, как «Парнас» Касьянова, то это говорит о том, что сигналы от населения во властные структуры не доходят. Это говорит о том, что общественный протест, не находя выхода там, где он должен быть услышан — в правительстве, начинает метаться от левых к правым. Но он, не сомневаюсь, в конечном счёте найдёт должную реализацию и должное воплощение.
Пока власть предержащие говорят о том, нужно ли вести дела в экономике на французский манер по типу дирижизма, или пустить всё на самотёк, как это пытаются сделать в ряде англосаксонских стран (прежде всего, в Австралии и Новой Зеландии) — воз и ныне там.
Суть наших размышлений, если говорить кратко, сводится к следующему: для того чтобы определить инструмент управления (жёсткий, умеренный или мягкий регуляторный), следует определиться с главным: с целеполаганием.
Если страна идёт по пути создания экономики типа СРХ (социально-рыночного хозяйства), так называемой «рейнской модели», к которой как будто бы призывает большинство экспертов-экономистов из большой Академии Наук, то это один путь. Если речь идёт о той модели, которая получила название либеральной или англо-саксонской, то это другое. Но как быть с тем, что основополагающие, фундаментальные факторы экономической структуры уже устоялись и сформировались (см. первую половину статьи)?
