«Вихри враждебные веют над нами»… Закончил свою работу Валдайский клуб. Закончил, как и подобает знаменательным событиям: выступлением первого лица в государстве. Что мы здесь услышали: то, что Николай Платошкин килограммами, если не тоннами выдаёт каждый день: вперёд к СССР времён Ленина, Каменева, Зиновьева и Троцкого, где якобы было счастье, был рай.
Во всей красе перед нами предстала риторика. «Благосостояние Запада в значительной степени было достигнуто благодаря ограблению колоний на протяжении веков… Такой уровень жизни был достигнут за счёт ограбления всей планеты».
«Мир будущего — мир коллективных решений», — шняга, выдвинутая Робеспьером и Гильотеном ещё задолго до Законодательного Собрания. После этого король Людовик XVI, хоть и ходил с красной республиканской звездой на лацкане, правил ещё три года. Теперь эти мысли не дают покоя не только Платошкину, но и олигархическому режиму в России.
Надо говорить каждый день о главном, о смысле жизни, а не об империалистических угрозах. А какой смысл жизни сегодня у нас у всех? Известно: поесть, попить, сходить ко врачу.
А теперь спросите меня: в чём разница между событием кануна Февраля 1917 года и сегодняшним днём? Положение в России не хуже, а значительно хуже, чем накануне Февраля 1917 года, когда страна была охвачена пожарищами войны.
Да, 85% населения составляло крестьянство, 75% россиян были безграмотны, но Россия «бумила» по всем показателям, была по темпами роста впереди США не на голову, а на весь корпус. При этом в 1913 году ВВП России составлял 50.6% от уровня США, а российская армия сверху донизу, включая флот, была перевооружена и могла вести войну хоть до скончания века.
При правильном управлении Россия и сегодня может кормить 8 миллиардов населения планеты 50 лет.
Да, накануне Февраля 1917 года у России была куча проблем, в первую очередь недоразвитость социально-классовой структуры, состоящая в том, что среди крестьянства не по дням, а по часам росла прослойка зажиточных людей, которые выбиваясь к купцы (вспомните чеховский «Вишневый сад»). Они вот-вот могли превратиться в уже и без того окрепший класс разночинцев.
Не будем забывать, что революцию во Франции совершили именно разночинцы — средняя и крупная буржуазия: нотариусы, адвокаты, городская предпринимательская и ремесленная прослойка. Дворяне-аристократы к ним присоединились только тогда, когда революция не имела обратного хода (пример герцога Ровиго — руководителя тайной полиции Наполеона, прославившегося в истории с «графом Монте-Кристо», где под вымышленным персонажем Эдмоном Дантесом скрывался реальный персонаж, отсидевший 7 лет в Пьемонте — тогда туринской колонии Франции).
Апология революции в России, как и апология насилия, привела к тому, что за 80 лет существования СССР было перевернуто сознание населения до такой степени, что оно и впрямь считает революцию величайшим благом. Но никто не хочет сам попробовать.
Все фильмы советского периода, особенно хиты — «Адъютант его Превосходительства», «Операция Трест» и т.п. — восхваляли революционеров. Удивительно, что литературоцентричное советское общество преклонялось перед такими образами, как Павка Корчагин, молодогвардейцы и Григорий Мелихов из «Тихого Дона», не так ли?
Вся литература в школе была построена на изучении механизмов подготовки населения к насилию во имя революции, причём это начиналось с 5го класса, а в старших классах наступал апофеоз — ученикам открытым текстом говорили, что революция — замечательно, и не дай Бог её бы не было.
Зачем вообще надо было её совершать, если через 80 лет к власти вернулись не просто капиталисты и помещики, а невесть откуда взявшиеся олигархи, которые «пилят» 95% всех материальных богатсв страны, включая природно-минеральные ресурсы, интеллектуальный потенциал и основной капитал (дороги, порты, аэропорты)?
Второй вопрос, ещё страшнее: а кто виноват и кто к этому подвёл? Ответ убийственен: большевики и КПСС (это название, которое дал ВКПб Сталин за год до своей смерти).
Вывод сегодняшнего дня применительно к выступлению первого лица на Валдайском клубе следующий: почему надо «давить» на антиимпериализм, но не говорить о главном, зачем жить 147 миллионам человек, если есть-пить им уже трудно, а что будет ли что есть-пить их детям вообще под вопросом?
Есть ли на этот вопрос вообще ответ? Есть! Он был в финальной сцене «Вишнёвого сада», когда главного, на мой взгляд, героя Фирса забыли за шкафом. Старик, который 87 лет верой и правдой служил своим господам, осознав уже свой страшный конец брошенного человека, произносит: «А Андрюшенька-то холодное пальто одел, куда же он поехал?».
XIX-XX века — это столетия модерна, когда от Финляндии до Венгрии только в Европе прошло более 100 революций. И пока Лафайет под диктовку Вашингтона не написал конституцию Франции, в Европе мир не наступил.
Самое сильное в «Вишнёвом саде» — там говорится, что Фирс мечтательно, закатив глаза говорит: «А ведь тогда сова тоже так кричала, и самовар как-то странно звучал». А Гаев его спрашивает: «Ты о чём, Фирс?». А тот ему отвечает: «А это когда перед несчастьем, перед тем, как вольную дали». Чехов — рупор окрепшего класса разночинцев.
У Фирса ещё есть потрясающее соображение: «Господа жили в ладу с крестьянами, а крестьяне в ладу с господами, и всё было хорошо».
Как Гамлет будет идти на сценах вечно, как фраза Сервантеса из «Дон Кихота» «Свобода — это лучшее, что нам ниспослали Небеса», так и «Вишневый сад» будет вечным произведением для замечательной страны — России, которой не повезло… как ни одной европейской стране.
«Мы — за справедливость для всех. Мы — за равноправие, за различие потенциалов разных стран», — говорит первое лицо. Ты не прав, Платошкин, если не веришь, что наше правительство ориентировано на курс коммунистической партии.
