Сегодня закончил свою работу Евразийский экономический форум, в котором приняли участие страны, входящие в объединение, и присутствовали представители стран-кандидатов. «Объединение наших потенциалов и усилий в области инноваций и цифровой трансформации… может позволить сделать качественный скачок», — с оптимизмом заявил Алексей Комиссаров (РАНХиГС).
Одновременно в Москве состоялось Заседание Высшего Евразийского экономического совета, где были обозначены состояние и перспективы российской экономики на современном этапе. Устами главы государства был провозглашен курс на «слаженный экономический суверенитет» с едиными принципами технологической трансформации и инновационного сотрудничества и продвижением нового бренда «сделано в ЕАЭС».
Россия уверенно и сознательно замыкается в едином пространстве технологий с Беларусью, Арменией, Таджикистаном, Кыргызстаном, Узбекистаном, Казахстаном и Азербайджаном, формируя особый политический и технологический тренд, отличный от глобального технологического процесса.
То, что я сейчас скажу, уверен, многим не понравится. но правда всегда глаза колет.
Обошедший центральную прессу тезис о том, что а) Россия не находится в режиме постоянного технологического отставания в глобальном прогрессе, б) ничего страшного в том, что страна находится в технологическом отрыве от основных трендов мира нет. А это самое страшное
Эксперты московских форумов, нацеленные на аттестацию российского общества на зрелость, констатировали, что россияне полностью одобряют развитие российской цивилизации своим молчаливым «мы не стали больше пить и курить». Этот тезис несостоятелен.
А главный тезис форума ЕАЭС о том, что российское общество адаптировалось к изменениям внутри и внешнеполитических реалий тем, что оно глубоко индифферентно ко всему происходящему, на самом деле — страшный диагноз.
Он страшен не для властей, для них это сказка про Белоснежку и семь гномов, огромная, ни с чем не сравнимая радость бытия. А вот для гражданского общества, особенно для тех, кто жил в России 1991-1993 годов и живёт сегодня, это страшная реальность, ничто иное как торжество знаменитого «Вашингтонского консенсуса», согласно которому Запад назначил Россию сырьевым придатком цивилизационного процесса на Земле.
При этом в России было создано такое управление, которое сделало небольшое население самой большой страны мира адаптационным к любым изменениям как внутри, так и вне страны.
Очень важно, чтобы мои читатели поняли следующее: я не только не радуюсь, но нахожусь в глубокой печали оттого, что энергетические силы экономики никак не могут опереться на социальные соки своего гражданского общества. Результатом этого является тот факт, что Россия по-прежнему должна кормить пусть не 18 стран мира (как это было до 1991 года), но 7-8 стран ближайшего круга.
Что касается главного тезиса моей статьи — глубокого технологического отставания, вызывает не просто недоумение оправдание этого на официальных форумах и в СМИ, а оторопь от утверждений, что это технологическое отставания якобы не страшно.
Как это не страшно, если это трагедия?!
Что такое технологическое отставание на самом деле? Если суммировать всё, что говорит А. Аузан — в этом я с ним полностью согласен, то через 10 лет Россия по одному из главных показателей цивилизационного развития (критерию высокого коэффициента научных достижений на 1000 запатентованных) окажется не впереди планеты всей, а в самом конце линейки.
Несколько дней назад я вернулся из Европы (я объездил на автомобиле 10 стран), где своими глазами я воочию убедился, как живет «загнивающая» Европа, о закате которой ещё на заре Новой истории писал великий Освальд Шпенглер.
Можно говорить о закате Европы сколь угодно долго, но там есть такие страны, как Норвегия и Люксембург, каждая из которых представляет собой два разных экономических подхода к обеспечению жизни и цивилизационного развития своих стран.
Первая страна обеспечивает своим гражданам самый высокий уровень жизни в Европе за счёт сырьевого сектора. Вторая, при отсутствии богатых природных ресурсов, обеспечивает высокий уровень и качество жизни за счёт рационального распределения всех без исключения доходов в казну, включая туризм и финансовые операции страны.
Здесь я хочу заметить, что на душу населения инвестиций в Люксембург поступает даже больше, чем в Норвегии.
Жизнь в 20 городах Европы, что я недавно посетил, действительно напоминает жизнь в Коломне, Вязьме, Малоярославце, Рыбинске, но только в том смысле, что на улицах есть люди. Я видел на европейских улицах бомжей и неустроенных иммигрантов (включая трудовых), мусор, плохо работающее метро (не всегда чистое) и ряд других шероховатостей, которые покрываются главным: основные массы людей там имеют сытый, чистый, благополучный вид и в своей массе доброжелательны и приветливы, даже зная, что перед ними иноземец, приезжий.
Не буду опускаться до широко известных банальностей про ухоженных старушек в кудельках со шпицами на коленях, мерно пьющих кофе на Елисейских полях, но я нигде не видел, ни в одном городе, чтобы при высокой архитектуре и достижениях цивилизации производил бы тяжелое впечатление мрачностью и недоброжелательностью атмосферы жизни в нём. Пока не вернулся домой.
Что лучше: индифферентность по отношению к любым событиям, включая угрозу ядерной войны, или радость бытования, которая состоит в том, что жизнь одна и другой может не быть?
Технологический отрыв и стремление прессы приучить читателей к мысли о том, что пещерный или полупещерный образ жизни — это неплохо, поскольку остается дубинка, которой можно размахивать и в случае чего убить мамонта, чтобы съесть, не может не удручать.
То, что мои коллеги назвали «бомбой» — выступление в печати режиссера Константина Богомолова, констатирующего полную апатию и индифферентность творческой интеллигенции — локомотива зарождающегося в России гражданского общества, печалит по двум причинам. Во-первых, я не хотел бы, чтобы автор говорил за меня (он говорит за всех). Во-вторых, я не могу согласиться с главным пафосом эссе о том, что общество безмолвствует и потакает властям во всём без разбора. Это незнание и непонимание реалий России.
Невыход людей на улицу — это ни о чём. Протестные настроения в своей массе выражаются в другом. Например, в том, что за последние 20 лет количество самоубийств (650 тысяч) «зашкаливает» и Россия по этому показателю действительно впереди планеты всей.
Есть ещё целый ряд других критериев, которые, несомненно, говорят о том, что «в Багдаде не всё спокойно». Например, ярким свидетельством неприятия действительности в РФ является количество уехавших айтишников, из-за которого обезлюдела и обезножила российская экономика на ближайшие 10 лет, о чём говорит тот же Аузан.
Технологический фактор в цивилизационном развитии страны не только не неважен, но является главным показателем будущности любой экономики, а значит и будущего страны.
Жаль, если для сегодняшней России недостижимой целью является пример… Армении, добившейся показателей роста ВВП 12% в год. Никто уже не говорит ни про Норвегию, ни про Люксембург.
