Для кого — война, для кого — мать родная. Люди в форме — это те, кто каждую секунду помнит о том, что по первому призыву должны отдать жизнь за отчизну. Каким бы ни был приказ и от кого бы он ни исходил. А вчера был принят новый стратегический план национальной безопасности, подписанный гарантом Конституции — президентом Путиным.
В печати новой перестройке в международных отношениях уделяется большое внимание (огромная статья на эту тему, в частности, в «Ведомостях»). Идёт ползучая глобальная латентная война, эскалация напряжённости отражается и на России: то внезапное появление российской эскадры у Гавайев, то англо-британские происки в Черном море, ответом на которые являются всё более остроумные замечания Марии Захаровой (относительно того, как можно попасть в Крым британским гражданам, кроме как на боевых кораблях).
Крупный вояж президента США по странам Европы закончился риторическим вопросом: быть или не быть миру состоящим из демократических государств или быть руководимым диктаторскими режимами?
Началась глобальная дискуссия о биполярном мире. Но биполярность сегодня уже понимается как соперничество двух начал: растущего авторитаризма и бесконечной спирали, раскручивающей гонку вооружений до исступления, и развитости технологий, экономик и гражданских обществ.
Зачем соревноваться, кто кому даст в зуб? Не лучше ли соревноваться уровнем развития гражданского общества и индексом счастья, введённым в оборот ООН ещё в 2012 году? По этому индексу Россия располагается на 116 месте, опережая лишь Зимбабве и Верхнюю Вольту.
Нильс Бор и другие западные учёные были первыми, которые поставили вопрос о возможном создании атомной, а затем и ядерной бомбы. Но создали-то её советские учёные, под пристальным руководством Лаврентия Берии и самого человеколюбивого из всех людей на Земле вождя и учителя. Последний создал самое миролюбивое государство, где люди жили долго и счастливо под лозунгом «жить стало лучше, жить стало веселей» (впервые Сталин произнёс это в 1935 году).
Томас Гоббс в XVII веке разработал современную концепцию государства. Согласно его доктрине, государство — уздечка на человека, чтобы он «не разошёлся». Артур Шопенгауэр пошёл дальше. Его язвительность и чрезвычайная точность формулировок ярко отразились в одном из его последних произведений, где прозвучала мысль о том, что государство необходимо не просто как намордник, но как инструмент для всех живущих в нём диких зверей, чтобы превратить их в мирных травоядных животных.
В пореформенный период в России выдающихся государственных и общественных деятелей окружали люди с философским образованием. Рядом с Борисом Ельциным также были люди, получившие хорошую философскую подготовку и читавшие Томаса Гоббса.
Но науке известна и другая концепция государства, не только та, которую исповедовали названные англичанин и немецкий англофил, проживший большую часть своей жизни во Франкфурте, наслаждаясь чтением ежедневной газеты Times. Согласно ей, государство не обязательно понимать как испанский сапог для гражданского общества — оно может быть организованной властью для всеобщего благоденствия. Ли Куан Ю доказал это.
Прусский вариант развития государства, так любимый Лениным-Сталиным и развитый всеми последующими деспотами-руководителями СССР, был передан в качестве эстафетной палочки нынешнему руководству России. Согласно этой концепции, в стране продолжается тупиковая модель соревнования дубинок, демонстрации мышц и насилованием несчастного ВПК, заведомо зная, что никаких ресурсов для такого соревнования нет.
Давным-давно в целом направлении отраслей ВПК наблюдается истощение как материальных, так и интеллектуальных ресурсов. Например, в стратегических отраслях используются дешёвые ненадёжные запчасти из стран третьего мира.
Российский народ давным-давно понял: гражданская война невозможна из-за того, что власти спокойно пойдут на пролитие крови. Пример Белоруссии показывает, что вожди будут цепляться за власть пока у них есть физические силы и молодая поросль в их семьях.
Вояж Байдена по европейским столицам — ещё одно напоминание о зыбкости и хрупкости современных международных отношений, в условиях которых глобальных спор о том, кто прав, а кто виноват бессмысленен.
Сегодня мир не крепче и не стабильнее, чем мир после Столетней войны, закончившейся подписанием Вестфальского мирного договора. Всё ещё может повториться. Но страшнее, чем то, что было в 1941-1945 годах, уже быть не может.
