Почему покаяние за совершенные преступления приносит Европарламент, а не власти тех стран, где были совершены преступления, не имеющие срока давности? 19 сентября 2019 года прошло заседание Европарламента, на котором большинством голосов, окончательно и бесповоротно были осуждены преступления, совершенные в прошлом столетии двумя странами: Германией и СССР.
Сразу забегу вперёд и скажу, что редакция «Э-Вести» полностью разделяет точку зрения Европарламента, но не разделяет точку зрения её фракций (в том числе самой большой — социал-демократической), которые проводят весьма спорную дефиницию (как политическую, так и правовую) по вопросу о роли лидеров двух стран и властных структур в целом (как, впрочем, и двух идеологий: нацизма и коммунизма).
В качестве главного аргумента, приковывающего к позорному столбу гитлеровский и сталинский режимы, приводятся количество жертв и долгота длящихся преступлений.
В качестве основополагающего тезиса о необходимости осуждения как первого, так и второго режимов приводится: 1) дабы восторжествовала справедливость, б) дабы неповадно было остальному миру повторить эти примеры, в) чтобы восстановить правовую и социальную справедливость в тех странах, которым оба режима нанесли ущерб. Прежде всего, в странах совершения преступлений — Германии и СССР.
По прошествии почти месяца с момента опубликования результатов заседания Европарламента, поставившего окончательно и бесповоротно точки над i в явно затянувшемся споре о том, кто больше виноват: Гитлер или Сталин, нацизм или коммунизм, заключение было категоричным: «оба режима в равной степени преступны (хотя в первом случае жертв было в 6 раз меньше, чем во втором; разницы между подсудимыми никакой нет)».
Отличие одного разбираемого объекта от другого состоит лишь в том, что в первом случае преступления совершались двенадцать лет, во втором — семьдесят, с 1917 по 1987 годы.
Особое удивление вызывает то обстоятельство, что с момента опубликования заключения Европарламента ни одна газета в России, включая так называемые оппозиционные — Независимую и Новую газеты — не опубликовали ни материалы заседания, ни тем более суть и содержание дискуссии. Материалы, представленные комиссией (документы, свидетельства пострадавших и тому подобное), также до широкой российской общественности доведены не были.
Что здесь интересно: результаты заключения Европарламента не заставили себя долго ждать. Реакция как российских властей, так и российских историков была, мягко говоря, неположительная. Хотя и предыстория вопроса обсуждения этой темы в России (даже недавнего времени) также весьма колоритна и вариативна. От аргументов, приведённых историком и писателем А.И. Солженицыным (он утверждает, что в рассматриваемый период в России погибло 88 миллионов человек), до так называемой «чёрной книги А.Н. Яковлева», где приводится цифра 60 миллионов, и различных выступлений ряда представителей общественно-политических до гуманитарных организаций. Это свидетельствует о весьма впечатляющем разбросе мнений по теме: от «чего уж там, это дело давно минувших дней, нечего его и ворошить» до «всех виновников геноцида и их потомков — к стенке».
Для того чтобы вопрос, который касается исторической памяти страны, не вершили за бугром, надо провести общенациональную дискуссию на эту тему. А тем, кому полагается, принять покаяние и подвести затем черту в вопросе о сфере ответственности. Это надо сделать не потому, что кто-то этого хочет или кому-то это надо, а потому что весь Habeas Corpus, вся правовая система любой страны (от Гондураса до Франции) должна строиться на морально-нравственных началах, о чём писали не только отцы-основатели современных принципов демократии — Монтескье и де Токвиль, но и что известно со времён древних шумеров и первобытных обществ, когда появились первые зачатки понимания о разделении властей.
В эпоху глобальной информатизации что-либо скрыть практически невозможно. С другой стороны, ещё древние римляне говорили: «Там, где знают двое, знают все». Понятно, что преступления такого масштаба, которые длились в одном случае 12 лет, а в другом — кратно больше, скрывать никто не собирается. Дело обстоит хуже. Эти преступления собираются оправдать.
