Вчера в Женеве завершились переговоры Владимира Путина с Джо Байденом. Содержание беседы двух лидеров и их команд нам, понятно, не известно. О ней можно судить только по брифингам, которые провели президенты отдельно друг от друга. Тональность их резко отличалась.
Если о настрое и позиции нашего президента нам уже все рассказали с экрана телевизора и со страниц газет, то речь американской стороны взята небольшими выдержками.
Пресс-конференция Путина проходила первой и её общий настрой можно охарактеризовать, как оборонительную, под тем же девизом, что и недавнее интервью NBC: «нечего на зеркало пенять, когда рожа крива».
Так на вопрос о взятых Россией обязательствах по кибератакам, наш президент заметил, что в ТОП5 стран-источников киберпреступлений Россия не входит, и на первом месте там США. Что на все 12 запросов, поступивших из Америки, мы ответили, а все наших 80 запросов по хакерским атакам остались без ответа. Он также добавил, что список обязательств вырабатывается в ходе переговоров, поэтому договорились начать консультации.
На вопрос об Украине Путин обратил внимание, что Киев интерпретирует Минские соглашения совершенно не так, как это закреплено в документах. Что учения мы проводим у своих границ, а американцы у наших.
Российский президент также напомнил, что в 2017 году США назвали нас своим врагом и вызвались наводить правила и демократический порядок в России, поддерживая политические организации. Поэтому мы относимся к этим действиям соответственно, но в рамках нашего закона, присваивая им, как и Америка, статус иностранных агентов.
По поводу эпитета «киллер» Путин припомнил убийства на улицах США, тюрьму Гуантанамо, массовые убийства мирного населения в Афганистане, Ираке.
В ответ на обвинения об аресте оппозиционеров российский глава напомнил об арестах участников штурма Капитолия.
Вся эта чреда взаимных упрёков в выступлении Владимира Путина перемежалась со словами о том, что темы нашли отклик у американской стороны и мы договорились их обсудить на рабочих группах.
«Мне кажется, – сказал он, – что мы в целом говорили на одном языке. Это совсем не значит, что мы должны обязательно заглядывать в душу, в глаза и клясться в вечной любви и дружбе, – совсем нет. Мы защищаем интересы наших стран, народов, и эти отношения всегда прежде всего носят прагматический характер».
Брифинг Джо Байдена состоялся после российского, и американский президент прямо упомянул, что часть её он «захватил». Тон его выступления был иным – некое подобие рассказа терпеливого учителя о том, как он пытается привести в чувство школьного хулигана, то есть Россию и Владимира Путина.
О своей цели встречи Байден сказал:
«Я хотел, чтобы президент Путин понял, почему я говорю то, что говорю, и почему я делаю то, что делаю, и как мы будем реагировать на конкретные действия, которые наносят ущерб интересам Америки. (…)
Моя повестка дня не направлена против России или кого-либо еще; она для американского народа: борьба с COVID-19; восстановление нашей экономики; восстановление наших отношений по всему миру с нашими союзниками и друзьями; и защита нашего народа. Это моя обязанность как Президента».
«Я также сказал ему, что ни один президент Соединенных Штатов не сможет сохранить веру американского народа, если он не выступит в защиту наших демократических ценностей, в защиту универсальных прав и основных свобод, которыми, по нашему мнению, обладают все мужчины и женщины. Это просто часть ДНК нашей страны.
Так что права человека всегда будут на повестке дня, сказал я ему. Речь идет не о том, чтобы просто преследовать Россию, когда они нарушают права человека; речь идет о том, кто мы такие. Как я могу быть президентом Соединенных Штатов Америки и не выступать против нарушения прав человека?» – добавил он.
Иными словами, троллинг в соцсетях, якобы имевший место со стороны России, это вмешательство в американские выборы, а поддержка политических движений в России – это мессианская роль США. Проблема, конечно, в том, что идее может противостоять только другая идея. Решение же России отказаться от какой-либо идеологии – это отказ от стратегического плана, который, как говорится в английской пословице, есть план к поражению.
«Я ясно дал понять, что мы не потерпим попыток нарушить наш демократический суверенитет или дестабилизировать наши демократические выборы, и мы ответим», – сказал американский президент.
Мы подробно обсудили следующие шаги, которые должны предпринять наши страны в отношении мер по контролю над вооружениями, – шаги, которые мы должны предпринять для снижения риска непреднамеренного конфликта. (…)
Еще одной областью, на которую мы потратили много времени, была цифровое пространство и кибербезопасность. Я говорил о предположении, что определенная критическая инфраструктура должна быть вне атак посредством кибер- или любых других средств. Я дал им список 16 конкретных объектов; которые определены как критическая инфраструктура США, от энергетического сектора до наших систем водоснабжения».
Конечно, принцип – это одно. Это должно быть подкреплено практикой. Ответственные страны должны принять меры против преступников, которые занимаются вымогательством с их территории.
Поэтому мы договорились поручить экспертам в обеих наших странах работать над конкретным пониманием того, что запрещено, и следить за частными случаями, которые происходят в любой из наших стран», – сказал Байден.
В американский список входят: химическая отрасль, коммуникации, критическое производство, дамбы, оборонно-промышленный комплекс, экстренные службы, энергетика, финансовый сектор, производство продуктов питания и сельское хозяйство, госучреждения, информационно-технологический сектор, крупные коммерческие сети, общественное здравоохранение, ядерные материалы и реакторы, переработка отходов и система водоснабжения.
Чуть позже Байден добавил:
«Когда я говорил о трубопроводе, по которому киберпреступники нанесли удар в 5 миллионов долларов – о том, что вымогатели нанесли удар в Соединенных Штатах, я посмотрел на него и сказал: «Ну, как бы вы себя чувствовали, если бы вымогатели захватили трубопроводы с ваших нефтяных месторождений?» Он сказал, что это был бы серьезный случай. Речь идет не только о наших интересах; речь идет о взаимных интересах».
Американский президент также сказал, что были подняты также вопросы американских граждан, заключенных в российскую тюрьму, – Пола Уилана и Тревора Рида, о возможности работать радио «Свободы» и «Свободной Европы» (оба признано в РФ СМИ-иноагентами), о демилитаризации Арктики, о недопущении создания ядерного оружия в Иране, о гуманитарных коридорах в Сирии, о безопасности в Ливии и о борьбе с терроризмом в Афганистане.
Он также заявил о непоколебимой приверженности Штатов суверенитету и территориальной целостности Украины и о договоренности продолжать дипломатию, связанную с Минскими соглашениями.
По поводу Беларуси Байден заметил, что Владимир Путин «не был не согласен с тем, что произошло, но у него другая точка зрения, что с этим делать».
Отвечая на вопрос американских журналистов о том, какими последствиями грозил России Байден, американский президент сказал:
«Вы все можете подумать, что это не имеет значения, но я уверен, что это имеет значение для него и других мировых лидеров больших наций: его авторитет во всем мире уменьшается.
Давайте разберемся: что было бы, если бы остальной мир видел, как Соединенные Штаты непосредственно вмешиваются в выборы других стран, и все это знали? На что это было бы похоже, если бы мы занимались деятельностью, которой занимается он? Это снижает авторитет страны, которая отчаянно пытается сохранить свои позиции в качестве крупнейшей мировой державы.
И дело не только в том, что я делаю, а в том, какие действия предпринимают другие страны – в данном случае Россия – которые противоречат международным нормам. Это цена, которую они платят».
На вопрос о том, что произойдет, если оппозиционер Алексей Навальный (включен в список террористов и экстремистов) умрет, Байден заметил:
«Последствия этого будут разрушительными для России. Что произойдет, когда он говорит: «Дело не в том, чтобы причинить вред Навальному*», а затем он умирает в тюрьме?»
Относительно торговых отношений с Россией президент заверил, что у него нет никаких проблем, пока это делается на основе международных норм:
«В наших интересах, чтобы российский народ преуспевал в экономическом плане. У меня нет с этим проблем. Но если они не будут действовать в соответствии с международными нормами, то угадайте, что тогда? Этого не произойдет не только с нами, этого не произойдет и с другими странами. И он вроде говорил об этом сегодня, о том, как нужно выходить на другие страны, чтобы инвестировать в Россию.
Например, американский бизнесмен, находящийся под домашним арестом. Я заметил: «Вы хотите, чтобы американский бизнес инвестировал? Отпустите его. Измените динамику». Потому что американские бизнесмены не готовы приезжать. Они не хотят быть повязанными в Москве».
Комментируя новую Холодную войну, Байден сказал:
«Я думаю, что последнее, чего он сейчас хочет, — это холодная война.
Позвольте мне задать риторический вопрос: у вас многотысячная граница с Китаем. Китай движется вперед, одержимый стать самой мощной экономикой в мире и самой большой и мощной военной силой в мире.
Вы находитесь в ситуации, когда ваша экономика борется, вам нужно продвигать ее более агрессивным способом, с точки зрения ее роста. И я не думаю, что он ищет холодной войны с Соединенными Штатами.
Но это не значит, что он готов, образно говоря, «сложить оружие» и сказать: «Давай». Он все еще, я полагаю, обеспокоен тем, что ощущает себя, цитирую, «окруженным». Он все еще обеспокоен тем, что мы, на самом деле, хотим уничтожить его и так далее. У него все еще есть эти опасения, но я не думаю, что они являются движущей силой того, какие отношения он ищет с Соединенными Штатами».
Ещё один интересный комментарий Байден высказал о перспективах улучшения климата свободы прессы в России:
«Я бы посмотрел на это не с точки зрения улучшения климата. Я бы посмотрел на это с точки зрения, насколько он заинтересован в том, чтобы улучшить репутацию России, которая не противоречит демократическим принципам и свободе слова. (…)
Я думаю, и заметил ему об этом, что у России была возможность – в тот краткий блестящий момент после Горбачева и после того, как ситуация начала радикально меняться, – фактически создать демократическое правительство. Но случилось так, что она потерпела неудачу. Среди русской интеллигенции было великое состязание, чтобы определить, какую форму правления они выберут и как они ее выберут.
Я считают, Путин решил, что Россия была большой международной силой тогда, когда она была объединена российской государственностью не на основе идеологии – независимо от того, была ли она под властью царя, комиссара, или, где она находятся сегодня.
И мне ясно, я уже говорил об этом, что он решил, что для того, чтобы Россия смогла сохранить себя в качестве великой, цитирую, «великой державы» надо объединить русскую нацию только силой правительства – правительство контролирует – не обязательно идеологически, но правительство.
И я думаю, что это тот выбор, который был сделан. Я думаю, я не собираюсь сомневаться, могло ли все быть принципиально по-другому. Но я действительно думаю, что это не позволяет России сохранить себя в качестве одной из великих держав в мире».
Вот такой любопытный взгляд на нас из-за океана.
По итогам встречи президентов пока достигнут только один реальный результат – подписано совместное заявление о начале двустороннего диалога по стратегической стабильности – о формировании новой системы контроля над вооружениями и мер по снижению рисков столкновения.
* — включен в список террористов и экстремистов
